Если бы компании действительно попытались приступить к формированию кластера, как бы они начали действовать?
Во-первых, попытаемся ответить на вопросы: почему продукцию не покупает государство и коммерческие фирмы, почему она теряет конкурентоспособность или просто неконкурентоспособна?
Во-вторых, выясним, почему это происходит, каковы причины этого явления? Необходимо послушать не только «гигантов», но и их поставщиков всех уровней, поддерживающих вспомогательные предприятия. Очень часто недостатки конечного продукта появляются уже на уровне поставщиков сырья и полупродуктов или переработчиков.
Предположим, вы - поставщик полупродуктов или переработчик второго или третьего уровня, а возглавляет цепочку – крупный завод. Вы производите какие-нибудь полиэтиленовые пакеты или пластиковые детали для автомобилей. Причем делаете это на оборудовании 30-40-летней давности, с использованием относительно дешевой рабочей силы (ну пусть так будет). То есть, Вы - типичное малое или среднее предприятие в сфере промышленного производства. Какая ваша основная проблема? Плохое оборудование, недостаточная квалификация рабочей силы (в том числе управленцев) и пр. Все как у всех, казалось бы. Но есть и важные нюансы. Они заключатся в том, что, скорее всего, даже при наличии финансовых ресурсов, это малое предприятие не будет спешить модернизироваться. Почему? Тут возможно несколько взаимосвязанных причин. Первая заключается в том, что новое оборудование повысит производительность, то есть при заданных объемах реализации будет загружено не в полной мере. Вторая причина возможна в том, что повышение качества часто ведет к повышению цены, что, наверняка, окажется неприемлемым для заказчика. Повышение качества одного полупродукта (например, шинный корд) при сохранении прежнего качества остальных полупродуктов (каучук) сильно не улучшит конечный продукт (шины), но повысит его цену. В итоге получается, что конкурентоспособность может только упасть. В целом, цены и колебания конечного спроса формируют ценовые коридоры на сырье, полуфабрикаты и прочее. При этом нельзя полагаться на добавленную стоимость полупродуктов. Без четкой ориентации на конечный спрос можно поставить себя в зависимость от ценового давления производных (полупродуктов или самого сырья) снизу и ограниченного спроса и прессинга цен сверху. В этих условиях реализация нефтегазохимических полуфабрикатов, созданных на инновационном предприятии, не многим лучше экспорта нефти и других углеводородов.
И, наконец, третья причина заключается в том, что рациональный предприниматель не станет без гарантий инвестировать в специфические активы. Что здесь имеется в виду? Когда вы инвестируете в новое оборудование (повышение квалификации сотрудников и пр.), Вы надеетесь амортизировать свои расходы через повышение цены и спроса на продукт. В противном случае, зачем Вам эта модернизация, если Вы в результате «останетесь без штанов»? В экономике говорят, что инвестиции в специфические активы оборачиваются квазирентой. Но вопрос в том, кто эту квазиренту получит? Если у Вас один заказчик, то Вы полностью от него зависите. Он вполне может «подвинуть» Вас по цене таким образом, что все выгоды от Вашей модернизации он вложит в испанскую недвижимость для себя и образование своих детей в Англии. Пусть, конечно, не так цинично, но дело не в этом. Делая инвестиции в условиях, когда Ваш актив представляет ценность только для одного заказчика, Вы сильно рискуете. Вам нужны гарантии! Это может быть договор о гарантированной покупке продукции за определенную цену (может быть формула) при условии соответствующего качества. Это западная практика, но возможны и другие варианты. Например, центр коллективного пользования, где специализированное оборудование предоставлялось бы группе предприятий, что нивелировало бы риски и повышало эффективность использования этого оборудования (за счет загрузки). Также, представляется разумным вариант, когда центры коллективного пользования или гос. организации при технопарках закупают оборудование и дают его в лизинг таким предприятиям. Соответственно, предприятие снижает для себя риски, связанные с его взаимодействием с заказчиком. Но это слишком ответвленные темы, давайте вернемся к более формализованным и структурированным понятиям.
Кластеры: в чем сущность?
Теперь нужно вернуться в начало и понять, что же такое кластер, и рассмотреть несколько примеров неудачной кластеризации.
Узкое определение кластера: Кластер (в переводе с английского слова «пучок») Это зарубежное «изобретение» американского экономиста М. Портера, созданное для понимания того, в какой же экономической системе они – американцы, живут. По определению М. Портера кластер – географическая концентрация взаимосвязанных компаний, специализированных поставщиков, организаций по оказанию услуг, фирм смежных отраслей, других связанных учреждений (например, экономических агентов, ассоциаций, сообществ, союзов) в определенных областях, которые отчасти конкурируют между собой, но при этом и интенсивно взаимодействуют (например, в области информационного обмена). Цель – получение общего, дополнительного, положительного экономического эффекта.
Широкое определение (газонефтехимического) кластера: ядром нефтегазоперерабатывающего и нефтегазохимического кластера являются нефтегазоперерабатывающие, газо- и нефтехимические предприятия, а также объекты инфраструктуры и сбытовые структуры, реализующие продукцию отраслей этой группы. В периферическую часть таких кластеров входят предприятия и организации, представляющие контрактные, инжиниринговые, проектностроительные, консалтинговые, сервисные компании, а также университеты, научные и учебные центры, промышленные ассоциации, заводы по производству оборудования, финансовые учреждения, компании, осуществляющие информационные и другие услуги*.
Брагинский О.Б. представил определение газонефтехимических кластеров
(широкое понимание кластера)
Конкуренция и кластеры. Как было сказано выше (по мнению Майкла Портера)
Внутри кластеров и между кластерами должна быть конкуренция сочетающаяся с кооперацией.
На современном этапе создания и развития российских кластеров часто можно услышать то, что у участников «предкластерных образований» низкое доверие друг к другу и что российские компании являются некими «феодальными крепостями», ожесточенно перестреливающимися с внешним миром. Часто можно слышать, что химические компании сохраняют низкую мотивацию на кооперацию, но, вместо сотрудничества (например, обмен информацией для выработки общей экономической линии поведения против иностранных конкурентов) присутствуют эпизодические сговоры и соглашательства, а вместо здоровой конкуренции – конкурентная война. Поэтому в России полноценные кластеры не вырастают, а вырастают некие формальные структуры, предназначенные для «освоения» бюджетных денег с минимальными противоречиями с Уголовным кодексом. Может быть, нашему ученому сообществу стоит рассмотреть проблему с точки зрения понимания механизмов агрессии и солидарности, исторически сформированных в нашем обществе? Американо-европейские модели кластеров предназначены для более-менее зрелых обществ, то есть для таких обществ, в которых есть развитые социальные механизмы канализации агрессии и кооперации.
Культура предлагает множество легитимных форм превращения потребностей в агрессии и кооперации в социальные структуры. Кластеры (с точки зрения психологии) – это форма социального структурирования агрессии и кооперации людей в виде институционально оформленных процессов конкуренции и кооперации, формирующих на макроуровне социальной организации оригинальные для региона (страны) товары и услуги.
Мой вывод следующий - проблема не в том что «нет агрессии» или «нет кооперации», а в том, что агрессия и кооперация всегда были, есть и будут у человеческих особей. В стране не прилагаются достаточные управленческие усилия по изменению социальных структур, канализирующих агрессию и кооперацию. Управленческие усилия тратятся на агрессию по отношению к "конкурентам" – управленцам, поэтому идет «естественная самоорганизация» структур агрессии и кооперации, в результате которой человек и общество оказываются в проигрыше: энергия агрессии не приводит к социальным улучшениям, а усилия по кооперации оказываются бессмысленными. В итоге формирования экономически эффективного кластер не происходит.
Основополагающее преимущество создания кластера по отношению к обычным производственным отношениям между свободными рыночными агентами — это то преимущество, которое одновременно сохраняет свободу экономических и других отношений между компаниями и способствует созданию дополнительных синергетических выгод (увеличение прибыли, добавленной стоимости, рентабельности), генерируемых определенными видами формального и неформального взаимодействия между компаниями — их экономической политикой. Данное сотрудничество повышает эффективность, как самого кластера, так и элементов, находящихся в его составе. На макроуровне вся совокупность эффективных кластерных объединений может образовывать совершенно новый тип экономики страны.
На современном этапе наблюдается мировая тенденция разработки собственных стратегических позиций развития нефтегазовых и нефтехимических кластеров, учитывающих особенности каждой из стран, но не всегда следующих общепринятым канонам.
Поэтому в отдельно взятых странах количество и объем государственного вмешательства для создания экономических условий и координации действий экономических агентов в рамках кластеров даже увеличивается.
Если рассматривать кластер на стадии зарождения, допустив управлять его развитием «сверху», следует сконцентрироваться на создании связей и развития партнерства между фирмами-производителями, поставщиками и сетями дистрибуции. Зачастую эти стимулирующие меры проверены на традиционной продукции или на той, которая уже «принята» рынком. Хотя примеры развитых стран показали, что, проводя кластеризацию экономики, подавляющее большинство государств стремится создать не сами кластеры, а экономические условия, которые и являются драйверами экономически зарождающихся кластерных систем на принципах конкуренции и естественного сотрудничества кластерных элементов. Партнерство и сотрудничество может существовать в этих условиях продолжительное время, сменяясь циклами ослабления и укрепления связей, иногда приводя к цементированию основы кластерных структур и их прогрессивному развитию.
Для перечисления основных проблем, которые могут возникнуть при формировании и развитии кластеров, можно исходить из критериев успешного развития кластеров, которые представлены на рисунке 1. Эта диаграмма отражает процент упоминания критериев успеха кластеров в мировых рецензированных исследовательских изданиях.
Рис.1. Основные факторы успешного развития кластеров (источник: Ecotec)
Кроме того, существуют и другие важные факторы функционирования и развития ГНХ кластеров, в особенности ГНХ кластеров - это обеспеченность ресурсами, а также транспортно-логистический фактор, каждый из которых требует отдельного исследования. Первые три фактора являются наиболее часто упоминаемыми для успешного развития кластеров, при этом самыми проблематичными для их формализации и управления. Ниже произведены и рассмотрены некоторые из проблем актуальных для НГХ кластеров. С этой точки зрения поддержка, а может даже и организационное содействие со стороны властвующих структур, вполне реально.
Например:
В РФ есть некоторое количество предприятий, которые либо сами по себе успешно работают, либо перед ними поставлены задачи достаточно высокого уровня. На этих предприятиях формируются планы производства, из которых вытекают, в том числе и задачи инновационного характера. Хотя я бы не ставил жирной, разделительной черты между такими задачами и задачами повседневного назначения. И, тем не менее, на сегодня схема решения практически одна: тендеры. Причем, удивительные свойства Российского тендера состоят в следующем:
- рассматриваются только ценовые показатели, о технике очень коротко и вскользь. Порой выхолащивается суть технической задачи;
- зачастую практикуются отсрочки платежа. Т.е фактически исполнителю приходится полностью нести затраты на подготовку и проведение работ, в том числе и приобретение комплектующих изделий и оборудования. При фактически убийственной системе кредитования, такое условие является серьезным препятствием для конкуренции. Ни для кого не секрет, что такая схема прямо предусматривает систему «откатов», когда появляются лица, способные гарантировать финансирование за определенное вознаграждение.
Создание кластеров под эгидой властных структур могла бы внести свою лепту в нормализацию при постановке и решении задач. Кластеры могут быть гибкими, создаваемые для решения определенных задач. Можно, например, определенной структуре создавать банк задач. Это могут быть технические задачи, поставленные крупными предприятиями и министерствами.
Проблемные связи
Большинство российских газонефтехимических компаний были созданы еще в советский период, когда мощности предприятий были ориентированы на плановую хозяйственную систему. В их составе были объединены заводы, функционировавшие в рамках централизованно планируемой экономики. В этих условиях набор предприятий, образуемых территориально-производственный комплекс, далеко не всегда создавался с точки зрения его максимальной экономической эффективности. Несмотря на то, что многие центры нефтегазохимии и на современном этапе объявлены кластерами и поддержаны федеральными планами развития, существует много проблем взаимодействия отдельных элементов кластеров и превращения их в единый экономический организм. Как было сказано выше, кластерная структура нефтегазохимических компаний предполагает, что ее элементы, несмотря на рыночные отношения между контрагентами, действуют согласованно в рамках единого стратегического подхода. Однако это не всегда подтверждается на практике.
В качестве примера можно привести случай (по имеющейся информации, данный вопрос уже решен, но интересен как прецедент), произошедший в конце 2011 году в Восточно-Сибирском кластере, который обладает статусом федерального кластера, согласно плану развития газо- и нефтехимии России на период до 2030 года. В декабре 2011 года Ангарское некоммерческое партнерство промышленников и предпринимателей обратилось в Правительство РФ с просьбой о содействии в решении вопроса выделения квот на поставку сырья из Ангарского завода полимеров. Более 15-ти предприятий малого и среднего бизнеса, в числе которых ТД «Полиформ», ООО «ПКФ Пластиром», ЗАО «ПКФ Полимер», осуществляют выпуск своей продукции на территории Ангарского района. Их производственная деятельность зависит от поставок сырья из Ангарского завода полимеров (ОАО «АЗП»), который входит в состав ОАО «НК Роснефть». Ранее предприятия напрямую закупали полистирол у ОАО «АЗП». В настоящее время, продукцию завода «НК Роснефть» реализуют через московских посредников, так как последние могут скупать продукцию крупными партиями и обладают мощной финансовой и транспортно-логистической базой. В результате этого, обозначенные выше компании вынуждены закупать сырье у посредников, что создавало перебои в снабжении и к концу 2011 года привело к переплате от 10 до 15 тыс. руб. за тонну сырья и, соответственно, увеличивало себестоимость конечной продукции, снижая ее ценовую конкурентоспособность. Возможности приобрести крупную партию 200–300 тонн по условиям конкурсных торгов у малого и среднего бизнеса нет, хотя рыночные условия предполагают как раз такой путь ведения бизнеса. С одной стороны, для крупного холдинга нет особой необходимости создавать отдельную систему сбыта и логистики для того, чтобы удовлетворить несколько предприятий малого и среднего бизнеса региона (кластера). С другой стороны, для создания полноценного кластера необходимо создать замкнутую производственную цепочку из инновационных предприятий, объединяющую крупный бизнес с предприятиями малого и среднего бизнеса, иначе Восточно-Сибирский кластер может распасться на отдельные элементы, нивелируя тот синергетический эффект, который возникает от географической близости поставщиков и потребителей.
Между прочим, можно заметить, что для достижения критической массы участников кластера, которая соответствует оптимальному размеру кластера и удовлетворяет его эффективному управлению, необходимо 30-50 организаций [1]
Производственные цепочки и инновации – драйвер роста или разрушительная сила
Чтобы сохранить конкурентоспособность собственной продукции, необходимо наращивать выпуск инновационных, конечных, востребованных рынком, газонефтехимических продуктов, своевременно внедряя передовые технологии. Между тем, новые посткризисные условия глобальной экономики предъявляют жесткие условия выживания экономик мира, связанных с выпуском газонефтехимии. Все более жестко действует правило, когда качество финальной продукции определяет требования к качеству выпуска на первых и вторых переделах. То есть модернизация одного элемента (предприятия) в кластере или внедрение инновации на определенном этапе и возросшая добавленная ценность одного полупродукта может быть нивелирована другим элементом (предприятием) — переработчиком данной продукции и наоборот — качество и себестоимость последующей продукции, создаваемой на инновационном предприятии, во многом определяется полупродуктом, созданным на предыдущих переделах (предприятиях). В итоге, общая конкурентоспособность кластера может только упасть. Т.е. инновационный рост кластера должен осуществляться сразу всеми его элементами синхронно, иначе разноскоростное развитие приведет к быстрому переключению потребителей и поставщиков на не включенных в кластер экономических объектов и к дестабилизации всей системы, и, в конечном счете — к потере потенциального синергетического эффекта.
На определенных стадиях развития кластера отдельные предприятия достигают той степени зрелости, при которой любое вмешательство в их деятельность со стороны государства или системообразующей компании (механическое вмешательство «сверху») ухудшает положение кластера и иногда приводит к распаду кластерных систем.
Пример:
«Омский завод синтетического каучука», выпускающий шинные марки каучука, поставляет свою продукцию на российские шинные заводы и страны СНГ, в то время как ЗАО «Кордиант-Восток» (до недавнего времени СП «Матадор-Омскшина»), находящееся в географической близости от производителя каучуков, в свою очередь закупал сырье у других заводов, поскольку регионально приближенный сосед не соответствовал ЗАО «Кордиант-Восток» по характеристикам исходного полупродукта и производственным объемам. Это наглядный пример того, как географическая близость, разноскоростное обновление или расширение производственных мощностей, т.е. потенциальная возможность образования кластера, могут быть недостаточным условием своевременного кластеробразования, таким образом проигрывая иностранным конкурентам.
Справка:
К 2017 году импортная пошлина на готовую шинную продукцию снизится до 10% - это в два раза меньше сегодняшней. На грузовые покрышки ставка будет в полтора раза меньше уже к 2015 году. Тот факт, что вступление РФ в ВТО губительно для отечественной шинной подотрасли, уже ни для кого не секрет. «Кордиант», один из лидеров отечественной отрасли, уже подсчитывает убытки от наплыва китайского дешевого импорта: в ближайшие пять лет холдинг потеряет более 4 млрд. рублей по легковым шинам и 2,2 млрд. рублей – по грузовым. Другой флагман «Нижнекамскшина», по сообщению пресс-службы правительства Татарстана в октябре прошлого года, ожидает для себя ежегодные потери в 4,6 – 6,2 млрд. рублей (15-20% от выручки 2011 года). Агрессивная политика импортных поставщиков, не является неожиданностью. По данным Минэкономразвития, ежегодный рост поставок импортных шин имеет место с 2009 года. Так, за 10 месяцев прошлого года импорт автошин вырос на 27% по сравнению с аналогичным периодом 2011 года. За последний год импорт покрышек на российский рынок вырос на 17% при сохранившемся уровне производства российских компаний. Кризис Еврозоны привел к падению внутреннего спроса на шинную продукцию, и как следствие, к смене приоритетов производителей в сторону рынков развивающихся стран. Пока российские предприятия пытаются в одиночку выстоять на рынке и приспособится к ВТО, иностранные конкуренты, локализировавшие свои производства в России, набирают обороты.
Человеческий фактор в формировании кластеров
По словам Майкла Портера, современная глобализация создала экономику, в которой значимые конкурентные преимущества все сильнее и сильнее определяются локализованными географически элементами — знаниями, отношениями, стимулами, мотивацией, то есть — теми факторами, которые нельзя передать через «удаленный доступ».
Пример:
Основа успеха бизнес-модели, разработанной топ-менеджерами компании Halcon, заключалась в создании эффективного и органичного слияния разработок самых креативных специалистов в области химии и инжиниринга. По словам Ральфа Ландау, компания работала над инновационными разработками, их систематизацией, поощряя и соединяя разные направления исследований, а также поддерживая многие нововведения и предпринимательский дух внутри компании. Химики-инженеры, создававшие технологии и оборудование, работали напрямую с химиками-разработчиками новых химических соединений и катализаторов, при этом тестируя и дорабатывая каждую стадию процесса развития.
Бизнес-модель компании Halcon продемонстрировала эффективность объедения усилий многих ее подразделений, создавая прямые и обратные связи между людьми и подразделениями для проверки и совершенствования получаемого результата на каждой стадии, используя креативный человеческий потенциал. Помимо роста компании, также шел непрерывный процесс обучения сотрудников. Более того, в компании шло поощрение предприимчивости самих работников в инициации установления связей между специалистами самых разных уровней и направлений. Именно подобная система взаимодействия продемонстрировала успех Halcon, и была прообразом становления современных кластеров. Можно в качестве примера привести несколько самых фундаментальных изобретений человечества в области нефтехимии и отметить значимость этой компании, создавшей до 1978 года промышленные технологии получения: [2]
- малеинового ангидрида (1955)
- терефталевой кислоты (1958)
- пропиленоксида и пропиленгликоля (1969)
- окиси этилена (1970)
- стирола (1972)
- процесс окисления циклогексана (1964)
- циклододекана (1969)
- этиленгликоля (1978)
- метакриловой кислоты (1978)
Обмен знаниями между агентами кластера
По определению Майкла Портера, агенты кластера должны участвовать в обмене для получения дополнительного экономического эффекта. Объединение информационных ресурсов деятельности кластеров может значительно усилить осведомленность о процессах кластеризации, сходстве и различиях конкретных кластеров, таким образом, улучшив систему управления ими.
Заблуждение 1. Компании кластера готовы делиться знаниями с другими компаниями. В реальности же знание является конкурентным активом компании – чем знание является более специализированным. Чем труднее его имитировать, тем лучше положение компании на рынке. Компания делится знанием только тогда, когда это необходимо для функционирования цепочки, а так же в том случае, когда знание является частью ее товара или услуги.
Заблуждение 2. В кластере обмен знаниями происходит быстро и без затрат.
В реальности, социализация (превращение неявного знания в явное), экстернализация (превращение неявного знания в явное концептуальное знание), интернализация (превращение явного знания в неявное знания – навыки) и комбинация (превращение явного знания в другое явное знание) это не спонтанные, а организованные процессы, за которые надо платить и которые надо стимулировать.
Заблуждение 3. Компании кластера мотивированы развивать общую базу знаний и им это выгодно. В реальности, знания компаний являются дифференцированными и происходит скорее обмен знаниями в «зонах обмена», напоминающих обмен между враждующими (союзническими) племенами.
Заблуждение 4. Местное знание играет особую роль т.к. является неявным и близким, а географический фактор кластера является самым важным.
Географически можно каждый день маркетологу общаться с уборщицей, но это ни в коей мере не является стимулом к взаимному обмену знаниями. Решающую роль играет социальное, профессиональное, когнитивное, институциональное, организационное сходство. Близкое расположение – не более чем один из факторов.
Заблуждение 5. Действующие сети обмена информацией и знаниями фирм – причина успеха кластера. Другими словами: успешные компании легче кооперируются и образуют сети. Неудачники, как правило, одиноки и умирают поодиночке в своих окопах. Не стоит объединять неудачников, надеясь на «синергетические» эффекты. Т.к. неудачники склонны обвинять в своих неудачах кого угодно, кроме себя, это неизбежно закончится руганью и взаимными обвинениями.
Заблуждение 6. Кластер является “робастной”, т.е. гибкой, но устойчивой, сохраняющей основные параметры системой. Обмен знаний осуществляется по определенным формальным договоренностям, а не автоматически или неформально. Организация является системой в том смысле, что ее структурные элементы взаимосвязаны и изменение одного элемента приводит к реорганизации другого. Структура кластера не может состоять из жестких связей между ее элементами, иначе перестают действовать рыночные механизмы регулирования отношений, что противоречит принципам кластерного развития и рыночной экономики.*
Вместо заключения:
Несмотря на все минусы и проблемы кластеризации экономики газонефтехимической промышленности, развитие кластеров газо- и нефтепереработки, газо- и нефтехимии и, в конечном счете, производства на этой основе широкого спектра химической продукции, надо рассматривать как важнейший источник не только компенсации возможного снижения поступлений от сырьевого сектора, но и как мощнейший драйвер всего экономического роста. Налоговый поток с конечной продукции может полностью компенсировать (а может и превзойти) налоговые сборы от экспортных пошлин для продуктов сырьевой направленности. Кроме того, конечные продукты обладают значительно возросшей в результате обработки добавленной стоимостью, что является основным источником дохода.[3] Конкуренция. Исследование многих иностранных работ по кластерной тематике регулярно подтверждает предположение, что на современном этапе, создание кластеров – это попытка придания некой формы современному рынку, как противовес «хаосу» свободного рынка. В то же время, эта форма не должна быть зарегулирована государством и возвращать Россию в плановую экономику (хотя и в плановой экономической модели есть плюсы). При этом не должно быть «гиперконкуренции»(к.среды), когда конкуренция из спорта для общего блага превращается в конкурентную войну с использованием «грязных» технологий таких как обвал рынка путем вваливания большего количества товара при ограниченном спросе, тем самым «обрущая» рынок; или использует не совсем легальные технологии, например, подвергает контрагента временному ценовому демпингу, при этом, используя пиратское использование чужих брендов. Часто «беспредельном», свободном рынке практикуется «блеф». В таких междоусобных войнах, отечественные производители могут быть вытеснены продукцией зарубежных кластеров. Поэтому стратегия «дружить против общего врага внутрии кластера» или импортозамещения химической продукции высоких переделов является важной составляющей повышения конкурентоспособности химического комплекса России по сравнению с экспортом химической продукции низких стадий передела за рубеж. Добавленная стоимость остается в рамках дружественной в конкурентном плане хозяйственной системы. Стратегической целю российских предприятий должно быть развитие более глубокой переработки базовых полупродуктов в полупродукты последующих переделов, при этом не доводя производственную цепочку до конечной продукции.
При этом важно не забывать об одновременном создании здоровой среды для развития со всевозможными инкубационными зонами и различными временными преференциями со стороны государства, «оазисами» для роста инновационных компаний.
* разработка д.э.н. О.Б. Брагинского ЦЭМИ РАН
[1] Руководство по формированию кластеров – основные направления формирования и управления кластерными инициативами// Внутриевропейская связь кластеров. Перевод МИГСУ РАГС при Президенте РФ, С. 11
[2] Ralph Landau «Halcon International – An Entrepreneurial Company», The Newcomen Society. 1978
[3] По материалам Владислава Тарасенко, Министерство экономического развития Российской Федерации
