Целью данной публикации является анализ международно-правового статуса плавучих буровых установок и морских стационарных платформ, установленных в исключительной экономической зоне и на континентальном шельфе для целей геологоразведки и добычи нефтегазовых ресурсов морского дна, в зависимости от типа нефтегазового объекта, его государственной принадлежности (флага), этапа выполнения работ. Результатом исследования является вывод, что морские нефтяные платформы вне зависимости от их технических характеристик и вида должны квалифицироваться как «установки и сооружения на морском дне», для того чтобы исключить возможность распространения на установки и сооружения режима морского судна и для предоставления прибрежному государству исключительной юрисдикции над такого рода имуществом.
Особую актуальность в условиях масштабного освоения углеводородных ресурсов континентального шельфа приобретает вопрос юридического статуса морских сооружений для добычи углеводородов. Несмотря на то, что нефтяные платформы достаточно давно используются для освоения морских нефтегазовых месторождений, на сегодняшний день не существует единой правовой позиции в отношении статуса данного имущества. Сложность квалификации таких объектов заключается в том, что фактически они бывают двух видов - стационарные и плавучие. В связи с этим, в мировой практике можно встретить три основных подхода: нефтяная платформа квалифицируется как «судно», «искусственный остров» или как «установка, сооружение» с момента установки на месторождении в морских акваториях для разведки и разработки природных ресурсов морского дна. Однако, квалификация морской нефтяной платформы не является формальной и чисто логической операцией, поскольку от ее определения зависит не только объем юрисдикции прибрежного государства, но и проблемы возмещения ущерба от разливов нефти, а также вопросы безопасности нефтегазовых объектов.
Морские нефтяные платформы относятся к оборудованию для морских месторождений и являются одними из крупнейших искусственных сооружений в мире, предназначенные для осуществления процесса производства путем разведки и добычи нефтегазовых ресурсов морского дна.
Морские искусственные сооружения для разведки и добычи углеводородов подразделяются на искусственные острова, буровые суда, плавучие буровые установки (самоходные и несамоходные), морские стационарные платформы, удерживаемые на грунте гравитационным способом, с помощью свай или комбинированным способом, подводные добычные системы и вспомогательные плавучие сооружения. Необходимо подчеркнуть, что в мире отсутствует два типа одинаковых морских нефтяных платформ, все они являются уникальными сооружениями, созданными человеком.
Проблема заключается в том, что международное право ясно и четко не устанавливает юридический статус данного имущества - относится ли морские нефтяные платформы к категории «судно» или к «искусственным установкам и сооружениям» с момента установки на месторождении, что порождаем многочисленные трудности и в первую очередь связанные с конкуренцией юрисдикций прибрежного государства и государства флага. Проблема усложняется тем, что морские объекты фактически бывают двух видов – стационарные и плавучие, которые при этом расположены с момента установки на месторождении в различных пространствах Мирового океана, характеризующихся различным международно-правовым статусом.
Конвенция по морскому праву (далее UNCLOS) не содержит определений «судно» (vessel), «корабль» (ship), «искусственный остров, установка и сооружение». В связи с чем, неясно, следует ли квалифицировать морские нефтяные платформы как «судно» или как искусственные сооружения. Проблема усложняется тем, что данные термины имеют различное значение в зависимости от целей конвенций в которых они употребляются. Такая неоднозначная квалификация морских нефтяных платформ, предоставляет нефтяным компаниям выбор - регистрировать имущество по национальному праву как «судно» или как «сооружение». Международное право, национальное законодательство, судебная практика и практика нефтяных компаний склонна рассматривать плавучие буровые установки в качестве судна, в отношении морских стационарных платформ – практика противоречива.
Однако, квалификация морских нефтяных платформ в качестве «судна», и регистрация их в государственных судовых реестрах, в то время как они фактически используются в качестве «установок и сооружений» на морском дне в целях разведки и освоения его ресурсов имеет юридические последствия для прибрежного государства в исключительной экономической зоне и на континентальном шельфе которого они установлены. Квалификация морских нефтяных платформ, установленных в морских пространствах, не входящих в состав территории прибрежного государства в качестве судна подчиняет их юрисдикции, которой подчиняются морские торговые суда: исключительной юрисдикции государства флага и ограниченной юрисдикции прибрежного государства. Достаточно сравнить положения ст. 60 UNCLOS, предоставляющие прибрежному государству исключительную юрисдикцию над «искусственными островами, установками и сооружениями», с положениями ст. 58 UNCLOS, устанавливающими в исключительной экономической зоне свободу судоходства, включая исключительную юрисдикцию государства флага над судном.
Тем не менее, именно прибрежное государство несет производственные, экологические риски, риски безопасности нефтегазовых объектов, связанные с деятельностью по разведке и добыче нефти и газа в его исключительной экономической зоне и на континентальном шельфе, в том числе связанные с ликвидацией разливов нефти, при этом разлив нефти с танкера, транспортирующего нефть и с функционирующей скважины морского дна, совершенно различны по своим последствиям. При этом, прибрежное государство не имеет достаточных полномочий контролировать буровые работы, которые ведутся морскими нефтяными платформами, установленными на лицензионных участках в исключительной экономической зоне и на континентальном шельфе в том случае, если морские сооружения имеют юридический статус «судно».
Кроме того, нефтяные компании, регистрируя морские нефтяные платформы в качестве морского судна имеют право выбирать флаг его регистрации, и здесь возникает одна из самых серьезных проблем – возможность регистрации морской нефтяной платформы под флагом «удобной» регистрации.
Государство флага в первую очередь отвечает за соблюдение стандартов строительства, проектирования, оборудования и комплектации судна. Особенностью концепции флага «удобной» регистрации является: легкий доступ к реестру, низкий уровень налоговых ставок, и т.д. Управляя нефтяной платформой под флагом «удобной» регистрации, владельцы морской нефтяной платформы избегают строгого правового регулирования.
Здесь только заметим, что квалификация плавучей буровой установки «Deepwater Horizon» в качестве «судна» и ее регистрация в судовом реестре «под флагом удобного государства» наглядно продемонстрировало уязвимые положения международного права, и выявила риски регистрации плавучей буровой установки в качестве судна. Так, арендованная нефтяной компанией «Бритиш Петролеум» у швейцарской компании «Transocean» плавучая буровая установка «Глубоководный Горизонт» имела юридический статус «судно», была зарегистрирована на Маршалловых Островах и, соответственно, рассматривалась как субъект исключительной юрисдикции Маршалловых Островов, при этом нефтяная платформа была установлена на лицензионном участке в исключительной экономической зоне США, где она и вела буровые работы. Во время взрыва «Deepwater Horizon» бурило скважину глубиной в две с половиной мили в Мексиканском заливе. Скважина находилась в исключительной экономической зоне США, примерно в 50 милях от побережья Луизианы. Согласно оценкам, разлив нефти в день составлял 53 тыс. баррелей, образовав на поверхности океана за три месяца разлива нефтяное пятно в 176 тыс. 120 кв км.
Катастрофа в Мексиканском заливе выявила степень экологического и экономического ущерба, которое ложится именно на прибрежное государство. Однако в том случае, если плавучая буровая установка имела бы статус «установки», прибрежное государство обладало бы исключительной юрисдикцией, которая предусмотрена международным правом.
Международно-правовой статус
В международном праве, в связи с отсутствием четкой терминологии, нефтяные платформы квалифицируются в качестве:
- искусственного острова;
- морского судна;
- «установок, сооружений на морском дне», с момента установки объекта на месторождении.
Морская нефтяная платформа – «искусственный остров»
Так, к примеру в деле «Arctic Sunrise» (связано с инцидентом в Печорском море в 2013г., когда активисты «Гринпис» попытались подняться на нефтяную платформу «Приразломная» чтобы провести акцию против нефтедобычи в Арктике) спор вокруг юридического статуса морской стационарной платформы был ключевым во время рассмотрения дела по существу. Прокурор ссылался на свидетельство о праве собственности на судно, в котором указывалось, что, по данным реестра, морская стационарная платформа является судном, адвокаты арестованных членов экипажа настаивали на том, что нефтяная платформа имеет статус «искусственный остров».
UNCLOS не дает определения искусственного острова, также как установка и сооружение, но предусматривает идентичное правовое регулирование.
Ряд международных конвенций ставит знак равенства между искусственными островами, установками и сооружениями. Так, к примеру, в Протоколе о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности стационарных платформ, расположенных на континентальном шельфе 1988 г. указано, что для целей данного соглашения «стационарная платформа» означает искусственный остров, установку или сооружение, постоянно закрепленные на морском дне для разведки или разработки ресурсов или для других экономических целей (п. 3 ст. 1). Таким образом, очевидно, что для целей данного соглашения искусственные острова и нефтяные платформы рассматриваются как одна категория, имеющая схожий признак - крепление на морском дне. Однако, искусственные острова и платформы приравниваются только для целей данной Конвенции - предотвращения противоправных действий против обеспечения безопасности на данных объектах.
Таким образом, данный Протокол, относит морские стационарные платформы к искусственным островам, но под данное определение не подходят плавучие буровые установки. С другой стороны, сам признак «крепление к морскому дну» с юридической точки зрения достаточно спорное и не точное понятие, учитывая что стационарная платформа также имеет временное крепление – на срок отработки месторождения, после чего она должна быть убрана с месторождения по нормам международного права и национального.
Главным признаком искусственного острова является его прочная связь с морским дном, которая выражается в невозможности его перемещения без ущерба его назначению. Однако данный признак присущ также морским стационарным платформам и морским погружным установкам. Учитывая, что морские нефтяные платформы бывают различных видов - стационарные и плавучие, а UNCLOS не содержит определение «искусственный остров», возникает вопрос: морская нефтяная платформа относится к категории «искусственных островов» или к «установкам и сооружениям».
В отличие от UNCLOS, Федеральный закон «О континентальном шельфе Российской Федерации», приводит определение «искусственного острова» главными юридическими признаками которого является стационарно закрепленная искусственная конструкция, имеющая неплавучее опорное основание, выступающая над поверхностью воды при максимальном приливе (ст. 4). Однако данное определение, на наш взгляд, имеет цель провести различие между природным и искусственным островом в целях различий в их правовом режиме.
На первый взгляд категория «искусственный остров» наиболее приемлема для морских стационарных платформ. Хотя статус искусственного острова мог бы предоставить прибрежному государству полный контроль над плавучими буровыми установками, такая классификация неприемлема в связи с тем, что морские стационарные платформы имеют всего несколько схожих характеристик с искусственными островами, а именно крепление к морскому дну, которая говорит только о стационарности объекта.
Морская нефтяная платформа - судно или искусственного сооружение
В зависимости от этапа выполнения работ, морская нефтяная платформа может иметь статус, как судна (на время транспортировки), так и установки, сооружения, с момента установки на месторождении.
Так, Международная конвенция о гражданской ответственности за ущерб от загрязнения нефтью, с изм. на 19.11.1976, (далее Лондонская конвенция), относит «сооружение в шельфовой зоне» к самостоятельной правой категории. В соответствии с данной Конвенцией под установкой, понимается любая скважина или оборудование, как закрепленное на дне, так и передвижное, которое используется для целей разведки и добычи нефти из недр морского дна, а также в случае, когда нефтяная скважина непосредственно связана с платформой или иным оборудованием, то такая скважина образует с нефтяной платформой единый комплекс установки. Для целей Лондонской конвенции, морское судно под которым понимается любое морское судно и плавучее средство любого типа, фактически перевозящее нефть наливом в качестве груза, не может рассматриваться в качестве установки. Из анализа содержания данной Конвенции следует три вывода, во - первых, данное определение распространяется как на морские стационарные платформы так и плавучие буровые установки, вне зависимости от критерия «закрепленные на дне», во – вторых, исключаются все виды морских нефтяных платформ из категории «судно», в - третьих, нефтяная скважина образует с морской нефтяной платформой «единый комплекс установки».
Международная конвенция по обеспечению готовности на случай загрязнения нефтью, борьбе с ним и сотрудничеству 1990 г. (OPRC) (Вместе с «Возмещением расходов, связанных с оказанием помощи»), содержит определения, как «судна» под которым понимается плавучее средство любого типа, эксплуатируемое в морской среде, так и «морской установки» под которой понимается любая стационарная или плавучая морская установка или сооружение, используемые при разведке, добыче нефти (ст. 2).
Несмотря на то, что под определение судна, приведенного в данной конвенции, подпадают и некоторые виды морских нефтяных платформ (плавучие буровые установки и буровые суда, а также морская стационарная платформа на момент транспортировки на месторождение), сам факт того, что в документе приводится два термина («морская нефтяная платформа» и «судно») свидетельствует, что цель Конвенции - разграничить данные объекты и подчеркнуть, что морская нефтяная платформа не обладает статусом морского судна на этапе разведки и добычи нефти.
Таким образом, для целей данной Конвенции морская нефтяная платформа представляет собой отдельный объект регулирования, хотя плавучие буровые установки, когда не используются по их прямому назначению в целях разведки и освоения природных ресурсов морского дна, квалифицируются как морские суда. В связи с чем следует вывод, что квалификация морской нефтяной платформы вне зависимости от ее вида зависит от этапа выполнения работ.
Этот же самый подход обнаруживается в Резолюции Международной морской организации А.671(16) «Зоны безопасности и безопасность мореплавания вокруг прибрежных сооружении и установок» (далее Резолюция ИМО), где под плавучей буровой установкой понимается установка, используемая для буровых работ в целях разведки природных ресурсов. Плавучие буровые установки подпадают под категорию судна, в то время когда они находятся на ходу и не заняты буровыми работами, но признаются уже установками или сооружениями, когда ведут буровые работы. Действие резолюции распространяется на плавучие буровые установки только в момент их следования к месту разработки месторождения.
Таким образом, морские нефтяные платформы вне зависимости от критерия «закрепления на морском дне», приравниваются к отдельной от морского судна категории - установки и сооружения в зоне континентального шельфа, но только с момента установки на месторождении (ведения работ).
Международная конвенция о спасании 1989 г. (SALVAGE), содержит определение понятия «судно», под которым понимается любое судно или плавучее средство либо любое сооружение, используемое в целях судоходства (ст. 1). Наличие в определении слова «любое» наводит на мысль, что к морскому судну также можно отнести стационарную нефтяную платформу, которая до момента начала работ транспортируется на месторождение путем буксировки, соответственно, соответствует термину «плавучее сооружение», а именно несамоходное (буксируемое) судно. Таким образом, Международная конвенция о спасании 1989 г. отнесла морские платформы фактически к установкам и сооружениям на морском дне.
Морская нефтяная платформа – морское судно
В международном праве отсутствует единый критерий на основании которого можно квалифицировать морскую нефтяную платформу в качестве судна. Одни конвенции используют критерий «постоянного крепления с морским дном», другие - напротив, не разделяют морские нефтяные платформы в зависимости от критерия «фиксации» на морском дне и рассматривают морские нефтяные платформы как суда.
Проблема усложняется тем, что морские стационарные платформы до их момента установки на нефтегазовом месторождении с последующим конструктивным креплением к морскому дну, транспортируются посредством буксировки на лицензионный участок. Очевидно, что в промежуток времени пока установка и сооружение транспортируется, они подпадают под определение плавучего (буксируемого) транспортного средства. Важно обратить внимание, что, в свою очередь, плавучие буровые установки с момента установки на месторождении также фиксируются на морском дне и в любом случае фактически связаны с нефтяной скважиной, в связи с чем они также попадают под критерий связи с морским дном, и под определение установки и сооружения.
Вопрос который возникает, какими документами следует руководствоваться при придании объекту статуса «судно». При этом сразу отметим, что единого, универсального подхода в национальном законодательстве, так же как и в международном праве нет.
Так, к примеру, применительно к целям Международной конвенции по предотвращению загрязнения с судов 1973 г. (МАРПОЛ 73/78), из определения «судна» приведенного в п. 4 ст. 2, следует, что стационарные и плавучие нефтяные платформы приравниваются к судам.
Напротив, для целей «Конвенции о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства», «судно» означает любое судно, не закрепленное постоянно на морском дне (ст. 1).
Однако, даже такая формулировка порождает вопрос: можно ли квалифицировать морские стационарные платформы в качестве судна, учитывая, что срок эксплуатации данного имущества в среднем составляет порядка 22 - 25 лет, в связи с чем, фактически она не является сооружением «постоянно» закрепленном на морском дне. Кроме того, плавучая буровая установка также крепится к морскому дну, хотя и не стационарным способом на время проведения геологических работ, и технологически связана с нефтяной скважиной на морском дне.
Морские стационарные платформы
В национальной практике государств, морские буровые установки как правило квалифицируются как суда, морские стационарные платформы как стационарные сооружения. Однако, не смотря на наличие определений в регистрах судоходства, на практике возникает много вопросов. Так, морская стационарная платформа одновременно полностью подпадает под признаки судна – наличие флага, название, позывной сигнал, необходимость регистрации в государственном судовом реестре.
Российские нефтяные компании при квалификации морских стационарных платформ руководствуются определением судна, данного в п. 1 ст. 7 КТМ РФ [13], где под судном понимается самоходное и несамоходное плавучее сооружение, используемое в целях торгового мореплавания. При этом, деятельность, связанная с использованием судов для разведки и разработки минеральных и других неживых ресурсов морского дна и его недр относится согласно ст. 2 КТМ РФ к одному из видов деятельности торгового мореплавания.
При квалификации морской стационарной платформы в качестве «сооружения» и объекта недвижимого имущества, по российскому законодательству необходимо будет доказать, что в соответствии с абз. 1 п. 1 ст. 130 ГК РФ морская стационарная платформа прочно связана с морским дном. Перемещение морской стационарной платформы без несоразмерного ущерба ее назначению невозможно. Успех квалификации морской стационарной платформы в качестве объекта недвижимого имущества в конечном итоге будет зависеть от того удастся ли доказать, что технические характеристики морской стационарной платформы и особенности ее эксплуатации подтверждают вывод об отнесении ее к сооружениям. В свою очередь, вывод о том, что морские стационарные платформы, установленные на грунте, не соответствуют понятию «судно» обусловлен спецификой конструкции, технологическим назначением, габаритами, особенностями доставки, установки.
Плавучие буровые установки
Возникает вопрос, можно ли квалифицировать плавучую буровую установку в качестве морского судна или она относится к категории «установка и сооружение». Законодательство не дает ответа на данный вопрос. Проблема заключается в том, что в UNCLOS термины «платформа» (platform) и «сооружение» (structure) используются раздельно и, тем более, отдельно от терминов «судно» (vessel) и «корабль» (ship), которые используются взаимозаменяемо во всех ее положениях. Данная ситуация усложняется тем, что UNCLOS не содержит определений вышеназванных терминов. В связи с чем возникает вопрос, в какую из вышеназванных категорий относится плавучая буровая установка.
В мировой практике, глубоководные мобильные буровые установки юридически квалифицируются как «судно» и подчинены юрисдикции государства флага. В морском праве национальность судна и право плавания под государственным флагом поставлены в зависимость от государственной регистрации судна. Очевидно одно, что плавучая буровая установка относится к категории судна для цели государственной регистрации в судовом реестре.
Однако, квалификация плавучих буровых установок в качестве судна порождает конфликт юрисдикций между прибрежным государством и государством флага, что наглядно продемонстрировала авария, произошедшая на буровой установке «Deepwater Horizon», установленной в исключительной экономической зоне США.
Согласно законодательству США, плавучие буровые установки юридически квалифицируются как «судно»: «Mobile offshore drilling unit - означает судно, за исключением судов США общественного характера, способное участвовать в буровых работах для разведки или эксплуатации подводных ресурсов». Тем не менее, плавучие буровые установки также можно классифицировать и как «OCS facility» (т.е. «установка на внешнем континентальном шельфе») при условии, что буровая установка «установлена на морском дне внешнего континентального шельфа для разведки или освоения углеводородных ресурсов».
Проблема юрисдикции прибрежного государства в зависимости от юридического статуса морской платформы
В UNCLOS закреплены пять водных акваторий (территориальное море, прилежащая зона, исключительная экономическая зона, континентальный шельф, открытое море) каждая из которых обладает своей юрисдикцией и различается объемом контролирующих правомочий органов прибрежного государства либо государства флага судна разрешать правовые вопросы, связанные с деятельностью морских судов. Каждая акватория обладает своими правилами прохода судов, и, соответственно, в каждой морской акватории государства, как прибрежные, так и занимающиеся судоходством, обладают различными правами и обязанностями.
Прибрежное государство в границах исключительной экономической зоны обладает суверенными правами вести разведочные работы, эксплуатировать, сохранять и управлять ресурсами углеводородов (п. 1 (а) ст. 56 UNCLOS). Также, в пределах данной зоны прибрежное государство обладает ограниченной юрисдикцией в отношении защиты и сохранены морской среды, созданием и использованием искусственных островов, установок и сооружений (ст. 56 UNCLOS).
При этом прибрежное государство в исключительной экономической зоне имеет «исключительное право сооружать, а также разрешать и регулировать создание, эксплуатацию и использование таких сооружений» (п. 1 ст. 60 UNCLOS). Несмотря на это, оно не может требовать от судов, ведущих деятельность в его исключительной экономической зоне, соблюдать особые стандарты проектирования и конструкции.
В тоже время, ст. 58 UNCLOS также предусматривает, что исключительная экономическая зона представляет собой район открытого моря в том числе для судоходства. Никакое государство не вправе претендовать на подчинение какой-либо части открытого моря своему суверенитету (ст. 89 UNCLOS). В результате получается, что суда подчиняются исключительной юрисдикции государства флага (ст. 92 UNCLOS).
Таким образом, главная проблема заключается в том, что законы прибрежного государства не распространяются на стандарты проектирования и конструкции иностранных судов, а также к комплектованию экипажа и оборудования иностранных судов (п. 2 ст. 21 UNCLOS).
В соответствии с п. 1 ст. 2 Конвенции 1958 г. и п. 1 ст. 77 UNCLOS прибрежное государство осуществляет на континентальном шельфе суверенные права в целях разведки и разработки его природных ресурсов, которые носят строго ограниченный характер, что означает, что прибрежное государство не может осуществлять другие исключительные права, которые не касаются разведки и разработки естественных богатств его континентального шельфа. Однако, правовой режим континентального шельфа не затрагивает правового статуса вод, покрывающих континентальный шельф, которые могут относиться к исключительной экономической зоне (п. 1 ст. 78 UNCLOS). Иными словами, в этих водах сохраняется принцип свободы судоходства.
Таким образом, из анализа положений вышеназванных конвенций следует вывод, что UNCLOS наделяет прибрежные государства исключительной юрисдикцией над «установками и сооружениями» в исключительной экономической зоне и на континентальном шельфе. Из чего следует, что, если морская нефтяная платформа квалифицируется как «установка, сооружение», то прибрежное государство имеет исключительную юрисдикцию над такой установкой. В исключительную юрисдикцию прибрежного государства над «установками и сооружениями» входит контроль за строительством, эксплуатацией и использованием такого рода объектов.
Таким образом, прибрежные государства обладают различным объемом прав по отношению к морским пространствам. Однако, когда речь заходит о нефтяных буровых установках, становится ясным, что в том случае, если относить плавучую буровую установку к категории судно, юрисдикция прибрежного государства заметно сужается.
Одна из наиболее очевидных причин неопределенности юридического статуса плавучих буровых установок лежит в плоскости отсутствия четкой терминологии в международном праве. Целью деятельности морских платформ является не судоходство, а ведение работ по разведке недр морского дна и добычи углеводородов. Квалификация морских нефтяных платформ, как плавучих, так и стационарных в качестве установок и сооружений на морском дне позволяет избежать конфликта юрисдикций между прибрежным государством и государством флага, в том случае если морская нефтяная платформа имеет юридический статус судна.
При этом, признание плавучих буровых установок в качестве установок и сооружений, не влечет изменение правового статуса (с судна на установку) между этапом транспортировки на месторождение к месту начала работ и ее установки на лицензионном участке. Квалификация морских нефтяных платформ (не зависимости от их вида), как установки и сооружения согласуется с целью обеспечения и гарантии суверенных прав прибрежного государства на добычу природных ресурсов в исключительной экономической зоне и на континентальном шельфе.
Юридический статус морских нефтяных платформ и регистрация их в качестве морского судна или установки, сооружения оказывает решающее влияние на объем юрисдикции прибрежного государства.
Возможность квалификации плавучей буровой установки в качестве судна и их регистрация в судовых реестрах под «флагом удобной регистрации» фактически лишает прибрежные государства исключительной юрисдикции над такими установками. В результате прибрежное государство не может в полной мере осуществлять государственный контроль за безопасностью и техническим состоянием буровых установок. При этом, целью плавучей буровой установки является разработка и освоение недр морского дна, ведение буровых работ на лицензионном участке, что сопряжено с высокими промышленными и экологическими рисками. После установки на месторождении углеводородов и крепления к устью нефтяной скважины, она не обладает признаками «судна».
Литература:
· Колодкин А.Л., Гуцуляк В.Н., Боброва Ю.В. Мировой океан. Международно-правовой режим. Основные проблемы. М.: Статут, 2007.
· Сочнева И.О. Современные технологии освоения морских нефтегазовых месторождений. М., 2016.
· Сочнева И. О., Сочнев О.Я. Разведка углеводородов в арктических водах: Поиск технических решений для арктических морей России. М., 2016.
· Lincoln L. Davies, Joseph P. Tomain «Energy Law in the United States of America», New York: Wolters Kluwer, 2015.
Lincoln L. Davies, Alexandra B. Klass, Hari M. Osofsky “Energy Law and Policy”, West Academic publishing, 2015.
