«Стратегия» была первой в постперестроечный период попыткой как-то систематизировать параметры развития отрасли химической промышленности.
Столь важную для развития страны отрасль промышленности в полной мере систематизировать не удалось, провал «Стратегии» принято списывать на «внезапно» обрушившийся кризис. Кризисные явления, конечно, во многом сказались на состоянии производств, некоторые из которых даже ушли с рынка. Однако «Стратегия», как плановый документ общегосударственного уровня, наверное, должен был учитывать вероятность рисков.
И хотя 2015 год еще не скоро, «Стратегия» уже считается нежизнеспособной. На смену ей пришел так называемый «План-2030» (или 6-кластерный План). "План развития газо- и нефтехимии в России до 2030 года" принципиально поменял подход к развитию нефте-газохимической промышленности и обозначил принцип кластерного развития. Опять же, столь отдаленная перспектива дает больший разгон для планирования.
Документ, получивший 1-го марта 2012 г статус официального, стал продуктом коллективного творчества (что, заметим, совсем не является гарантом его состоятельности).
К его созданию, помимо Минэнерго, приложили руку органы исполнительной власти как федерального, так и местного уровней, Российский союз химиков, добывающие и перерабатывающие компании, а также отраслевые институты и консалтинговые компании.
К информированию химической общественности о ситуации с 6-ти кластерным планом разработчики относились очень трепетно. Говорить было нужно, но журналистов обязывали согласовывать весь материал со службами Минэнерго. Это могло показаться лишним, потому что выступавшие на конференциях представители Минэнерго были уверенны, информативны и технически грамотны, короче «в теме».
Среди других запомнился доклад заместителя директора департамента по переработки нефти и газа Минэнерго Александра Килячкова, с которым он выступил на 10-й Московской Неделе нефтепереработки, газа и нефтехимии, прошедшей в прошлом году в Лотте отеле.
Источником всех бед российского химпрома разработчики «Плана -2030» назвали дефицит мощностей, прежде всего, пиролизов, для производства мономеров.
В основе проблемы лежит 20 лет ничегонеделания. В России с начала 90-х годов не было построено ни одного крупного нефтегазохимического комплекса «с нуля», не строились крупные предприятия с использованием новых технологий. Отдельные примеры, расширения и строительства новых пиролизных и полимерных мощностей на «Казаньоргсинтезе» и «Нижнекамскнефтехиме», а также современной установки по производству полиэтилена на «Газпром нефтехим Салавате», и новой мощности по производству полипропилена на «Ставролене» проблемы не решают. В результате произошло отставание в развитии отечественной отрасли от мировых центров нефтегазохимии. Между тем технологии как отечественные, так и зарубежные на рынке существуют.
Потребление нефтехимической продукции в России на душу населения в 2010 г. было в 1,5-3 раза ниже по сравнению со среднемировым уровнем.
В то же время рост производства основных полимеров в России за последние 3 года превысил темпы роста ВВП, которые составляли около 4% в год. Объемы производства практически по всем ключевым продуктам существенно превысили докризисный уровень. Это было обеспечено работой существующих мощностей на пределе своих возможностей. В связи с этим остро обозначился вопрос о необходимости расширения существующих и создании новых мощностей по мономерной базе и полимерам. Это послужит залогом не только производства мономеров должного качества, но и решения задачи импортозамещения.
По мнению разработчиков «Плана -2030» новые мощности должны появиться не на отдельных предприятиях, а составить структуру 6-и кластеров. Столпами российской нефтегазохимии должны стать Северо-Западный, Каспийский, Волжский, Западно-Сибирский, Восточно-Сибирский, Дальневосточный кластеры. Каждый из них будет развиваться вокруг крупных пиролизных производств мирового уровня и в каждом, кроме пиролизных мощностей, будут находиться мощности по производству полимеров и их переработке в готовые изделия.
Некоторые кластеры уже сегодня приобрели реальные очертания, началась реализация проектов в 5-и из 6-и кластеров.
Строительство и закупка оборудования ведется на «Тобольск-Полимере», где будет работать установка по производству полипропилена мощностью 500 тыс. т/год, РусВиниле (производство ПВХ 330 тыс. т/год) и реконструкция ЭП-300 на «Сибур-Нефтехиме», «Нижнекамскнефтехиме» (производство АБС-пластиков 60 тыс. т/год и расширение мощностей по каучукам).
Сегодня компании активно инвестируют в нефтегазохимический сектор. Многие из них уже прорабатывают инвестиционные проекты по расширению и новому строительству пиролизов, а также развитию мощностей по переработке мономеров во всех 6-и нефтегазохимических кластерах. Началось проектирование и закупка оборудования для продуктопровода ШФЛУ «Пурпэ – Тобольск». Его протяженность составит 1000 км, а пропускная способность превысит 8 млн. т/год. Ведутся проектные работы на Каспийском газохимическом комплексе (пиролиз 600 тыс. т/год этилена, производства ПЭ 600 тыс. т/год и ПП 200 тыс. т/год) и Восточной НХК (пиролиз 1200 тыс. т/год этилена, производства ПЭ 750 тыс. т/год, ПП 660 тыс. т/год, моноэтиленгликоля (МЭГ) 700 тыс. т/год).
Инвестиционные проекты в нефтегазохимии в достаточной мере обеспечены углеводородным сырьем - нафтой, СУГ, этаном. Суммарно кластеры профицитны по сырью, но у некоторых, например, Восточно-Сибирского, могут возникнуть временные проблемы с СУГ, а у Дальневосточного – с нафтой. Однако в Минэнерго уверены, что дефицит будет носить временный характер, и может быть покрыт за счет поставок сырья из соседних кластеров по ж/д, продуктопроводам и тд. Для повышения гибкости кластеров по сырью необходимо создавать пиролизные мощности, работающие на смешанном сырье (СУГ, нафта, этан).
Основной фактор выбора географии - это близость либо к сырью, либо к рынкам сбыта, либо и к тому и к другому. Кроме того, во всех указанных регионах нефтегазохимические компании предполагают реализовывать или уже реализуют свои инвестиционные проекты, что создает основу для будущих кластеров и хорошую базу для взаимодействия бизнеса и государства.
Кластерный принцип размещения производств таким образом позволит минимизировать логистические издержки, получить максимальный эффект от экономии за счет использования новых установок мирового уровня – «эффект масштаба» (например, от 1 млн. тонн по этилену), а также организовать кооперацию на всей цепочке от переработки сырья до производства готовой продукции.
В случае реализации всех заявленных проектов в нефтегазохимии будет устранен дефицит мощностей пиролиза, которые увеличатся в 4,8 раза (по этилену). Использование сырья для нефтегазохимии увеличится в 4,3 раза с 8,7 млн. т в 2010 г. до 37 млн. т к 2030 г. Ожидается активное расширение экспорта полиолефинов до 7 млн. т в 2030 г.
По оценкам Минэнерго России к 2030 году ВВП нашей страны может увеличиться на 650 млрд руб/год; дополнительно могут быть созданы 30 000 рабочих мест. В результате создания и развития нефтегазохимических кластеров отечественное производство базовых мономеров сможет полностью удовлетворить текущий и перспективный спрос на них со стороны дальнейших переделов нефтегазохимии.
В результате, все входящие в них предприятия будут обеспечены сырьем, что позволит России утроить свою долю в мировом производстве мономеров.
Что же планирует предпринять Минэнерго для реализации «Плана – 2030»?
Еще в конце 2010 г. Минэнерго направило в Правительство РФ предложения по государственной поддержке отрасли. Она будет заключаться, в 1-ю очередь, в подготовке нормативных правовых актов по изменению законодательной базы в целях применения передовых технических норм, соответствующих международным стандартам. План предполагает разработку, изменение или отмену порядка 26 нормативных документов в части технологических, градостроительных требований и требований безопасности, в том числе создание 3 новых и актуализацию 6 действующих Сводов правил и ГОСТов, переработку, актуализацию или отмену 15 устаревших норм, правил и методических указаний; изменение ФЗ «Технический регламент о требованиях пожарной безопасности» и даже Градостроительного Кодекса. Эти мероприятия должны быть реализованы до 3-го квартала 2013 г.
Кроме того, в Плане нефтегазохимии предусмотрена разработка федеральных норм и правил в области проектирования, строительства и обеспечения промышленной безопасности при эксплуатации трубопроводов по транспортировке ШФЛУ.
Эти меры, по мнению разработчиков документа, должны сократить сроки согласования проектной документации при проектировании нефтеперерабатывающих и нефтехимических комплексов на 1-2 года. Также должны снизиться капитальные затраты при строительстве на 10-30%.
Кроме того, федеральные органы исполнительной власти намерены стимулировать потребление нефтехимической продукции в ЖКХ и дорожном строительстве. В частности, при строительстве дорог планируется применение битумных вяжущих, георешеток и геополотна, что увеличит межремонтный интервал с 3-5 до 10-15 лет, а также сократит ежегодные затраты на ремонт дорог. В сфере ЖКХ план предусматривает использование пластиковых труб, преимущества которых, по сравнению с металлическими – очевидны.
Все запланированные новшества невозможны без использования новейших технологий. Эффективные технологии присутствуют на мировом рынке. Стоят они не дешево и многие компании не в состоянии их приобрести. Но даже те предприятия, которым они по карману, вряд ли смогут рассчитывать на последние ноу-хау. Поэтому, ориентируясь только на западную научно-техническую мысль, Россия всегда будет, как минимум, на шаг позади.
Тем не менее, большинство российских компаний для модернизации своих производств используют иностранные научные разработки, и готовые решения «строительства под ключ». Разработку и внедрение технологических инноваций осуществляют 20-25% от общего числа российских промышленных химических компаний. Уровень расходов на НИОКР составляет 0,28% от валовой выручки. Для сравнения, в разработку и внедрение технологических инноваций в Германии вкладывают 69,7%, в Ирландии – 56,7%, в Бельгии – 59,6%, в Чехии – 36,6% от общего числа компаний. Доля расходов на НИОКР – 3.7% выручки (напр. BASF – 1.7 млрд. руб.)
В отрасли отсутствует целый ряд важных нефтегазохимических технологий. В частности, речь идет о конкурентоспособных технологиях пиролиза, технологиях по производству базовых мономеров – полиэтилена и полипропилена, а также по производству других крупнотоннажных пластиков – полистирола, поливинилхлорида и полиэтилентерефталата.
Понимая это, разработчики Плана заложили в документ поддержку российской науки и технологий.
«Однако научно-исследовательские работы должны происходить выборочно по наиболее востребованным и наименее доступным технологиям, с учетом возможности свободного закупа ряда внедренных технологий за рубежом» - считает д.х.н. А. Максимов.
В производстве базовых мономеров – этилена и пропилена российские предприятия неконкурентоспособны. Но технологии по получению базовых мономеров из природного газа и нефтяного сырья (каткрекинг) разрабатываются. В производстве крупнотоннажных полимеров – ПЭ, ПП, отечественные конкурентоспособные технологии и вовсе отсутствуют, как отсутствуют они и в производстве ПС, ПВХ и ПЭТФ. В производстве ароматических мономеров создаются новые технологии: получение алкилбензолов на гетерогенных катализаторах («внедрена на «Газпром нефтехим Салават») и ароматизация СУГ. И только в производстве каучуков наши промышленники освоили технологии производства всех базовых видов, сегодня мы отстаем только по некоторым маркам специализированных каучуков.
Но, даже имеющиеся разработки внедряются далеко не всегда. Путь от лаборатории до промплощадки может занимать годы.
В целом, «План-2030», анонсируемый, как глобальный стратегический документ не несет принципиально новых идей. То, что надо развивать глубокие переделы, вместо того, чтобы вывозить сырье становится понятно каждый раз, когда цена на нефть опускается ниже 100 долл США/баррель. То, что надо поддерживать отечественную отраслевую науку – также не секрет. Преподносимый как новшество кластерный принцип лежал в основе развития советской промышленности, когда предприятия строились непосредственно вблизи источников сырья и закономерно «обрастали» перерабатывающими производствами. И сегодня было бы чрезмерно оптимистично утверждать, что План-2030 не повторит судьбу Стратегии-2015. Но, однозначно хорошо уже то, что необходимая плановость (хотя и рекомендательного характера) начинает применяться развитии российской добывающей и перерабатывающей промышленности.
