- Насколько, на Ваш взгляд, сегодня сформирован инвестклимат в стране, насколько нефтегазовый комплекс привлекателен для инвесторов?
- Как показывает практика, там, где есть возможности, обычно нет условий, а там, где очень хорошие условия - нет возможностей. В России ситуация близка к золотой середине - возможность заниматься инвестиционным бизнесом есть и для этого созданы определенные условия. Если говорить о личных ощущениях, то мы работали в США, Норвегии, Шотландии, Румынии, в Африке, на Ближнем Востоке. И объективно - везде свои проблемы, в России на общем фоне все не так плохо.
- Но всегда есть что улучшить. Какие, усилия должно предпринять государство в формировании инвестиционного климата в России?
- Инвестиционная деятельность в России пробуксовывает не столько потому, что не созданы какие-то специальные условия, а потому, что большинство игроков этого рынка - основатели компаний, инвесторы, институты развития пока менее профессиональны, чем в Западном мире и даже, наверное, в Азиатском мире, хотя более профессиональны, чем на Ближнем Востоке и в Африке. Это объясняется очень просто: здесь занимаются венчурным инвестиционным бизнесом всего 20-30 лет, а на Западе - столетиями. Но у нас создано достаточно много для развития этой сферы. Например, есть доступные государственные деньги, которые можно привлечь, если есть реальный проект, повестка, и т.д.
- Какие особенности инвестиционного процесса в российском НГК можно отметить?
- Я бы отметил три вещи. Во-первых, наша нефтегазовая отрасль находится в фазе затянувшегося похмелья после успехов начала нулевых годов. Тогда любой проект был как сухая палка, которую достаточно воткнуть в землю, чтобы она заколосилась. Сейчас таких проектов почти нет, особенно в нефтегазе. В нынешней ситуации инвестиционной команде нужно обладать очень сильными компетенциями, чтобы все-таки находить перспективные проекты, более тщательно их просчитывать и набирать профессиональные команды управленцев.
Вторая особенность относится к индустриальным проектам во всем мире. Большая конкуренция за деньги инвесторов, причем конкурировать приходится не только внутри отрасли, но и с software проектами, в сфере ИТ, где продукт можно быстро создать, выпустить на рынок и получить возврат инвестиций. К таким продуктам можно отнести мобильные приложения, маркетплейсы, образовательные платформы. Неудивительно, что подобные проекты кажутся инвесторам более привлекательными, чем более долгие hardware истории, хотя на выходе они могут оказаться более прибыльными.
И третье, российские нефтегазовые проекты имеют меньшие оценки. Если хороший технологичный проект в Северной Америке может быть оценен около 30 млн. долл, то в России аналогичный проект может стоить около за 5 млн. долл. Но российские проекты сложнее и дольше масштабировать в глобальном периметре.
- Насколько продумана, удобна, целостна законодательная база, регулирующая инвестиционную деятельность?
- Сфера венчурного инвестирования развивается очень быстро, в ней постоянно появляется что-то новое. Законодательство, к сожалению, не успевает за этим, причем не только в России. А поскольку большинство инвестиционных инструментов появляется на Западе, то наше законодательство отстает еще сильнее. Но это не является препятствием для инвестиционной деятельности.
- Несколько последних лет были непростыми для экономики. Как это сказалось на деятельности инвестиционных компаний?
- Кризис - хорошее время для инвестиций. Но в периоды кризисов экономика работает медленно, начинает действовать правило “Cash is a King”. Те компании, которые вошли в кризис с достаточным количеством средств, чтобы делать инвестиции и развивать свой бизнес, выигрывают. Тем, у кого денег нет, приходится выживать, а не думать об инвестициях в сторонние проекты. У нас в фонде благоприятная финансовая ситуация, поэтому мы рассматриваем кризисное время, как время возможностей. Мы получаем сейчас доступ к проектам, в которые при нормальной работе экономики было бы трудно или очень дорого войти. Второй момент касается цен на энергоносители, при их снижении падает и привлекательность индустрии для инвестирования. Но мы считаем, что ключевым в отрасли являются не источники энергии - нефть, газ или солнечная энергия, а технологии, которые используется для получения, транспорта, хранения и бережливого использования энергии. Согласно исследованию «World Energy Outlook 2015» МЭА, к 2040 г. потребление энергии в мире вырастет на треть. Значит, инвестировать в сфере энергетики, в том числе, в нефтегаз будет выгодно.
- Если говорить о фонде TerraVC, то он создан в 2019 г., но это не первый фонд под управлением нашей команды, в отрасли мы достаточно давно. Текущий портфель фонда включает 11 компаний. Сейчас в фонде более 25 инвесторов. В ближайшие два года мы собираемся довести объем средств под нашим управлением до 200 млн. долл. И все это конкретные обоснованные планы, дающие нам уверенность в завтрашнем дне.
- По какому принципу выбирается объект инвестирования?
- У нас есть несколько критериев отбора проектов и очень жесткий процесс проверки проектов с привлечением мировых экспертов. Прежде всего, должна быть прорывная технология. Второй важный момент - сложность копирования. Поскольку у нас в основном hardware проекты, мы должны быть уверены, что технология, на разработку которой мы потратим несколько лет, надежно защищена от копирования. И наконец, у любой технологии должен быть значительный рынок сбыта. Но все эти факторы - производные от деятельности команды. Поэтому когда мы инвестируем в проект, мы прежде всего инвестируем в команду проекта.
- О каких суммах инвестиций в нефтегазовые компании идет речь?
- Наш средний начальный чек вложения в компанию от 500 тыс. до 1 млн. долл. Но мы можем достаточно агрессивно наращивать эту сумму, при условии, что компания показывает хорошие результаты.
- Какова ваша цель как инвесторов?
- Заработать хорошую доходность для наших инвесторов, потому что в фонде достаточно большая часть денег, не наша собственная, а переданная нам в управление. И, конечно, прибыльность собственного бизнеса. Но мы хотим зарабатывать деньги с удовольствием, поэтому устраиваем совместные мероприятия с нашими инвесторами, горнолыжные выезды, например.
- Расскажите о предпринимательских рисках, с которыми приходится сталкиваться при инвестировании?
- Мы готовы принимать на себя технологические риски, но стараемся минимизировать риски предпринимательские. Другими словами: технология может не состояться, не взлететь - такова специфика инвестиций в технологии. Но если наш целевой продукт получится, мы должны быть уверены, что он будет продаваться. Мы не ставим перед собой задачу просто сделать прорывную с технологической точки зрения вещь, мы делаем вещи прорывные и востребованные на рынке.
- Когда деньги уже инвестированы, участвуете ли вы в управлении компанией?
- В начале деятельности фонда мы старались контролировать все. Сейчас мы уже понимаем, что правильно подобранные люди на разных уровнях управления, люди, чья мотивация привязана к доходности компании, гораздо более эффективны, чем инвесторы, занимающиеся операционным контролем. Со стороны фонда мы очень четко формируем и отслеживаем KPI компании, участвуем в тех процессах, где можем помочь: фандрейзинг, лидогенерация, привлечение международных экспертов и советников, поиск специалистов с уникальными компетенциями.
- Какие направления в нефтегазовой отрасли наиболее интересны?
- Самые быстрорастущие (более 20%) и высокодоходные сегменты – технологии закачивания скважин и наклонно-направленное бурение, цифровое месторождение, IIot и сенсорные роботы – это «голубой океан» нефтесервиса.
