Есть ли жизнь после санкций
1 марта ExxonMobil объявила о решении выйти из остававшихся совместных проектов с Роснефтью. С 2011 г. нефтяные гиганты работали над рядом наукоемких проектов на месторождениях Черного и Карского морей, в Арктике и Сибири. Свои потери от такого решения американская компания оценила в 200 млн долл, а российский мейджор остался без столь необходимых технологий для работы в этих регионах.
Месяцем раньше ужесточила условия предоставления своего ПО для российских нефтегазовых компаний, попавших под санкции, американская Oracle. Зависимость ТЭК от импортного софта крайне высока, в геологоразведке она составляет 90 %. В 2017 г. продажу своих услуг ограничили дистрибуторы Microsoft – Merlion и RRC. Несложно представить, какие последствия это повлечет, особенно учитывая, что попытки российских производителей ПО сработать в режиме импортозамещения провалились.
С самого начала санкционной истории по вопросу влияния вводимых ограничений на российский ТЭК звучат два противоположных мнения: одни говорят, что санкции стимулируют развитие отечественного производства, другие, – что они приведут к технологическому отставанию и экономическому коллапсу.
Так, А. Новак полагает, что: «У нас появились собственные разработки. Просто компании переориентировали заказы на российские предприятия».
Однако не все так просто. Основные услуги, такие как бурение, текущий и капремонт скважин, сейсмика, – действительно сфера ответственности российских сервисёров. Но там, где нужны современные умные технологии, в разы возрастает доля зарубежных подрядчиков. Европейское оборудование, например при ГРП, можно частично заменить российским. Но на эту долю рынка активно претендуют китайцы, к которым тяготеют российские нефтегазовые компании, ведь американцы и европейцы традиционно производят свое оборудование как раз в Китае.
Вслед за А. Новаком оптимистичной позиции придерживается руководитель группы исследований и прогнозирования АКРА Н. Прохорова, считающая, что российская экономика уже во многом приспособилась к санкциям США и каждое новое расширение все меньше влияет на ее устойчивость.
Не соглашаясь с этой точкой зрения (даже не будем вспоминать исчерпанность резервного фонда), отметим, что многие ограничения сработают как бомба замедленного действия.
Особенно это заметно в финансовом секторе: санкции затронули более половины банковской системы России. Государство оказало частичную поддержку, но надолго этого не хватит. В перспективе, по мнению экспертов, ограничения приведут к удорожанию кредитов, что негативно скажется на уровне инвестиций и экономическом росте.
По словам Г. Грефа, привлечь финансирование уже нельзя даже на самый короткий срок. Бизнесмены, как и в любой ситуации неопределенности, предпочитают оптимизировать деятельность, снижать активность и ждать дальнейшего развития событий. Т.е. часть проектов будет заморожена, а в других доля участия не будет расти выше разрешенных 33 % (тот порог, который позволяет соблюдать интересы американских и европейских нефтегазовых корпораций).
Оптимистичные выводы звучали и от некоторых отраслевых экспертов, считающих, что санкции коснутся только проектов, связанных с добычей ТрИЗ и шельфовых месторождений. Но именно эти месторождения сегодня становятся приоритетными, а некоторые из них даже получили статус национальных. И у этих нацпроектов есть шанс остаться без должной технической и технологической поддержки.
Можно сколь угодно обманываться, но становится все очевиднее: чем больше расширяются санкции, тем острее чувствуется их влияние и на проекты отдельных компаний и на общее состояние экономики.
Наносить ответные удары Россия не в состоянии. В ряде случаев, как, например, при запуске «Ямал-СПГ», удается сработать на опережение, но экономически от этого не выигрывает никто. Европейским компаниям, как и американским, невыгодно следовать принципам политической необходимости, и они ищут лазейки. Так, Statoil помогает «Роснефти» разрабатывать нетрадиционные запасы в доманиковых отложениях в Самарской области, а BP ждет разрешение своего правительства начать работу в доманиковых отложениях в Оренбургской. Это возможно по причине того, что ограничения не распространяются на разведку и добычу нефти через сланцевые породы, когда нефть находится в резервуарах.
На словах необходимость налаживания отношений демонстрируют и российские власти. На ПМЭФ В. Путин заявил: «Чтобы создать привлекательные условия, мы последовательно улучшаем инвестиционный климат в России, проводим сбалансированную, ответственную макроэкономическую политику». Но на деле внешняя политика приводит к новым проблемам, а внутренняя - затрудняет работу иностранных компаний в наиболее привлекательных секторах нефтегазового комплекса.
Конечно, санкции помогут стимулировать развитие производства отечественного оборудования, но как скоро это произойдет и насколько оно будет соответствовать духу времени – большой вопрос.
