После призыва Д. Медведева «жить по средствам», расходы на науку в 2017 г. сократили еще на 20%. Постоянные урезания привели к тому, что с 2014 г. численность научных сотрудников сократилась на четверть.
Сегодня мир вступил в эпоху шестого технологического уклада, который в конечном итоге должен привести к повсеместному внедрению наукоемких технологий, что обеспечит выход на новый уровень в системах управления государством, обществом и экономикой. В США доля производительных сил 5-го технологического уклада составляет 60%, 4-го – 20%, и 5% приходятся на 6-й. В России о 6-м укладе пока не говорим, только 10% технологий относится к 5-у укладу, более половины не вышли за рамки 4-го, на треть страна живет в 3-м укладе. В предыдущих публикациях мы ставили вопрос: насколько нужны инновации сырьевой стране? Наблюдая картину последнего времени, этот вопрос, кажется, теряет свою риторичность и делает очевидным самый абсурдный ответ.
Россия остается сырьевой страной. Средняя цена экспортируемых товаров – 0,47 долл за кг, в то время как средняя по миру– 1,2 долл, а цена килограмма продукта из стран с высокотехнологичной экономикой – 4 долл.
Нельзя сказать, что в РФ инновации вовсе не появляются. Они есть, но в подавляющем большинстве находят свое воплощение в разработках оборонной промышленности. Компании ТЭК крайне слабо заинтересованы в долгоокупаемых научных разработках и предпочитают покупать опробованные зарубежные технологии. Мейджоры сырьевого рынка обзаводятся собственными НТЦ, в лабораториях которых рождаются новинки, но имеют они исключительно прикладной характер и адаптированы под локальные нужды одной компании.
После распада СССР оставшиеся без финансирования институты стали расползаться. Бывшие лаборатории превратились в небольшие НПФ, концентрируясь на своем исследовательском направлении. Сегодня они могли бы стать генераторами инноваций, но, как и любому малому бизнесу, небольшим инновационным компаниям сегодня не до теоретизирования, они вынуждены выживать, подстраиваясь под нужды рынка, выраженные в частных заказах.
Возвращаясь в бизнес-сектор стоит отметить, что в России доля затрат предприятий на НИОКР - 6%, тогда как в Японии и США – 70-75%, в Европе – 25-65%. Лидер по затратам на НИОКР, США тратят на финансирование новых разработок 450 млрд долл. Это в разы превышает затраты Германии, Франции, Великобритании и Южной Кореи вместе взятые.
Принимая во внимание опыт этих стран, необходимо привлекать крупные компании к финансированию научных разработок. Очевидно, что приказной порядок – основной действующий в России принцип, тут не сработает.
Почти 10 лет назад была разработана Концепция долгосрочного социально-экономического развития России до 2020 г., которая делит охватываемый период на 2 этапа. Сегодня мы живем во 2-м, но еще не реализовали значительную часть 1-го, полагающего в качестве первых приоритетов либерализацию экономической среды, снижение инвестиционных и предпринимательских рисков, создание эффективного государства, снижение уровня коррупции, поддержание макроэкономического равновесия и обеспечение стабильного курса рубля. Увы, пошли совсем другим путем.
Второй этап предполагает расходы на НИОКР в размере 3% ВВП. Объем ВВП России за 1-м квартале 2017 г. составил 20090,9 млрд руб. Значит, вместо 402 млрд наука должна была получить более 602 млрд.
Но и эти, весьма скромные, деньги не спасут положение. Поднимать застрявшую между 3-м и 4-м укладом промышленность под силу науке, обладающей статусом отрасли, обеспеченной развитой нормативно-правовой документацией и имеющей четкую линию развития.
Не говоря о неудовлетворительном состоянии материально-технической базы и неприлично низких зарплатах научных сотрудников, стоит отметить такие проблемы, как низкий социальный статус ученых, недостаток научной литературы по специальности, обилие бессмысленных бюрократических повинностей, коррумпированность системы присуждения ученых степеней, попытки властей осложнить сотрудничество ученых с иностранными коллегами и потенциальными спонсорами научной деятельности.
Решить все эти проблемы одними лишь денежными вливаниями не удастся. И бизнес, и властные структуры должны прийти к пониманию, что технологическое отставание, вызванное неправильной расстановкой приоритетов, приведет к окончательному переходу страны с огромным потенциалом на сырьевые рельсы. Оставаясь сегодня стиснутой рамками третьего уклада, завтра, когда скорость перехода от одного уровня к другому увеличится в разы, Россия поставит себя в необратимую зависимость от ушедшего далеко вперед высокотехнологичного мира новой формации.
