Вот она отправная точка: модернизировать, и не иначе, как инновационно. Эти 2 слова – «модернизация» и «инновации», уже и не узнать когда и с какой трибуны впервые прозвучавшие, стали ответом чиновников любого ранга на любой вопрос, касающийся отчета о проделанной работе. И звучат они так волшебно, что реакция на такие ответы, как у собачек Павлова на лампочку, и никто уже не спрашивает: «как инновационно», «каковы пути модернизации»? А спросить бы следовало, потому что, хоть российских инноваций крайне мало, а зарубежные компании не спешат ими делиться, в ТЭК нужны реальные инновации.
Не будем утомлять Вас перечислением прогнозных и разведанных запасов углеводородов в России. С любой трибуны академик А. Дмитриевский скажет, что углеводородов хватит надолго. Да и по производству электроэнергии с 845 млрд. кВт-ч Россия входит в 5-ку крупнейших производителей.
Дело в другом. Имея блестящие перспективы по ТЭК, Россия занимает 65 место в мире по уровню жизни, 57 место в мире по качеству жизни и 62 место в мире по уровню технологического развития. Это как раз между Коста-Рикой и Пакистаном. В общем, позади нас, только Гондурас. Или впереди нас?
Именно технологический прорыв в ТЭК способен кардинально изменить эти печальные показатели и, как локомотив, потянуть вперед смежные отрасли промышленности.
Однако чтобы модернизировать ТЭК до 2030 г. потребуется 2,5 трл долл США. Основные фонды отрасли сегодня морально и физически устарели. Большинство мощностей были построены 50 лет назад. Проблемы полувековой технологической отсталости выражаются в низком уровне переработки, в большом количестве потребления энергии и критической изношенности оборудования.
Если в нефтянке это не столь критично, то в атомной энергетике не «забалуешь». Срок эксплуатации вышел – энергоблок необходимо остановить.
Обсуждать мировую потребность в российских углеводородах сейчас не будем. Отметим лишь, что, несмотря на зарождающуюся энергетическую независимость США, рост конкуренции Газпрому на газовом рынке, разработку альтернативных источников энергии, российские углеводороды составляют слишком большую долю в обеспечении энергетической безопасности мира.
Может и не совсем удачное сравнение, но, рискнем предположить, что и ЕС не обойдется без иранской нефти, потому доля этой нефти в обеспечении этой энергетической безопасности невосполнимо высока.
Про Киотский протокол и говорить не приходится. Не перераспределять квоты и торговать ЕСВ нужно, а сокращать выбросы. Иначе через 100 лет землян не будет.
Идея не нова и мы подписываемся под этой сентенцией. Но, у медали, как известно, две стороны. С одной – чтобы сохранить экосистему планеты надо уменьшать потребление энергии, переходить на использование альтернативных источников, к чему нас и призывают. С другой – углеводородное сырье – основной, а может и единственный, козырь России, определяющий ее положение на международной арене и обеспечивающий жизнеспособность страны. Любой рынок работает ради потребления, он питается потреблением и от этого растет и крепнет. Ну, как тут сокращать потребление?
Это также выдвигает жесткие требования к модернизации и инновациям в ТЭК. В России это один из основных источников выбросов.
Мы, с одной стороны хотим развивать, а значить добывать и перерабатывать, а с другой ставим задачу меньше потреблять. Общество потребления загнало себя в состояние когнитивного диссонанса и ответа на вопрос, как из него выйти, пока нет. А это значит, что так или иначе, с новыми технологиями или старым оборудованием, с правильной Стратегией или без нее, мы – Россия и мир – по-прежнему будем добывать, перерабатывать и потреблять.
Однако если темпы и содержание модернизации ТЭК будут адекватны вызовам времени, то при этом Россия гарантированно поднимется на существенно более высокое место в мировой «табели о рангах» по уровню и качеству жизни и уровню технологического развития.
