Санкционный пинг-понг продолжается. В ответ на пролонгацию санкций США Россия вводит ответные эмбарго. Взаимным запретам подвергается ввоз продуктов, сотрудничество компаний и деятельность организаций. В результате страдают частные предприятия, государственные проекты, и, в конечном итоге, как это всегда бывает, – простые налогоплатильщики.
История знала много случаев, когда одна страна пыталась повлиять на действия другой путем запретов и ограничений. И практически всегда подобные действия рикошетили по инициаторам. Мы здесь не будем вспоминать эмбарго на российскую нефть и сталь в 30-х гг. прошлого века, когда США даже во времена великой депрессии отказались от ввоза столь нужных им продуктов, а Англия лишилась 80% рынка сбыта своих станков только бы насолить СССР. Не будем вспоминать и 70-е гг., когда Германия решила не поставлять трубы нужного диаметра для газопровода «Союз». Тогда, спустя полгода, советские инженеры научились сами их производить. Видимо, помня о наличии такого опыта, мы так легко отвечаем запретами на запреты. Но сегодня ситуация изменилась и речь идет не о трубах, а о продуктах, не просто нужных, а необходимых.
Так, в новый санкционный список попало, например, медицинское оборудование и приборы, которые в России не производятся, а ведь от их качества, как-никак, зависит человеческая жизнь. Но об этом пусть пишут медицинские издания, а мы обратимся к нефтегазу. Видя, что Россия на все запреты реагирует излюбленным, но пока каким-то мифическим, импортозамещением, США решили перейти к точечным ударам включив в список неугодных Южно-Киринское НГКМ. Экспорт и передача любых объектов в отношении месторождения без получения лицензии от США влечет за собой неприемлемый риск с точки зрения нарушения санкционного режима. Южно-Киринское НГКМ конкурировало со Штокманом, причем весьма успешно в вопросах логистики из-за близости АТР. Кроме того, оно является ресурсной базой проекта Газпрома для Владивостокского завода СПГ, а санкции усугубят и без того непростую ситуацию с проектом. Если подобные ограничения будут введены против ЯМАЛ СПГ о перспективах экспорта сжиженного природного газа в России можно будет забыть.
Но это, почему-то, упорно не замечается. "Безусловно, нельзя говорить, что санкции никак не влияют. Но говорить о том, что санкции могут как-то сказываться на тех или иных целых отраслях экономики России, тоже не приходится", говорит Д. Песков.
Однако, превентивные меры все же предпринимаются. Так, еще весной была создана комиссия по импортозамещению, которая призвана координировать деятельность федеральных органов исполнительной власти, региональных властей, госкомпаний и институтов развития. Цель - создать условия для собственного производства тех товаров, которые раньше получали по импорту. При том эти товары должны быть конкурентоспособны на мировом рынке. Только откуда же их взять? Даже самым лучшим образом организованная координация не гарантирует получения высококлассной продукции. А шансов получить ее становится все меньше. И без того мало финансируемая наука осталась без поддержки иностранных фондов. Так, были отправлены в черный список и выдворены из страны фонд «Династия», фонд Макартуров и другие организации, поддерживающие российскую науку и способствующие взаимодействию с иностранными учеными. Недавно депутаты КПРФ предложили признать нежелательной организацией фонд Сороса. Если так рефлексировать, можно много кого объявить врагом народа, только вот 58 ст. отменили еще в 1961. К слову, программы фонда Макартуров поддерживал А. Фурсенко, а в Совете фонда «Династия» состоял А. Дворкович.
Г. Форд говорил: «если вы требуете от кого-нибудь, чтобы он отдал свое время и энергию для дела, то позаботьтесь, чтобы он не испытывал финансовых трудностей». Поэтому если финансирующие науку организации вынуждены прекращать свою деятельность, то неплохо было бы позаботиться о том, чтобы тратить на науку чуть больше, чем 0,5% ВВП, потому что импортозамещающие товары для всех отраслей народного хозяйства возможно производить только в стране, где ученые имеют для этого все возможности.
