2021 год объявлен в России годом науки и технологий. Что само по себе подразумевает особое внимание и всевозможные меры, направленные на развитие научных разработок и их внедрение в промышленное производство. Однако реальность пока не оправдала эти ожидания.
Выступая с посланием к Федеральному Собранию, президент В. Путин отметил, что до 2024 года на науку из федерального бюджета планируется выделить 1,63 трлн рублей. Учитывая уровень доходов страны и ее позиционирование, могло быть чуть больше. Но дело не в самой цифре, а в том, что государство в России – единственный источник финансирования науки. Лишь 1,1 % составляет объем внебюджетных средств. Среди стран, входящих в десятку лидеров по общему финансированию науки, схожая картина лишь в Индии, остальные могут уверенно похвастаться инвестиционной активностью со стороны бизнеса. Так, в Великобритании доля компаний составляет 54,8 %, на Тайване доходит до 80 %.
России принадлежит одно из первых мест по количеству населения, занятого в сфере научной деятельности, а российский бизнес остро нуждается в разработка которые готов платить, так почему доля бизнеса в инвестировании науки столь незначительна?
С одной стороны, инвестиции в науку самые долгие, а крупный бизнес в России, например нефтегазовый, не привык ждать так долго, имея возможность зарабатывать на быстрой продаже сырья. С другой стороны, основное условие инвестиционной привлекательности – стабильность. Как правило, от момента изобретения до момента внедрения инновации проходит немало времени, за которое в условиях социальной нестабильности, турбулентности экономических процессов и обилия недружелюбных законодательных инициатив может многое измениться.
Пару лет назад мы уже писали о том, какой вред могут нанести тотальный контроль за деятельностью ученых и противодействие международным контактам в научной среде. Сегодня подобное происходит в неотделимой от научной – образовательной сфере.
В марте Госдума приняла поправки к закону о просветительской деятельности. Законопроект, призывающий уделить особое внимание сотрудничеству образовательных учреждений с международными организациями, ученые охарактеризовали как носящий «чисто ограничительный характер» и создающий предпосылки для «репрессивного и цензурирующего регулирования». Сложно не согласиться, что так оно и есть, особенно, учитывая, что инициатива исходила от группы депутатов, возглавляемых председателем комиссии СФ по защите госсуверенитета А. Климовым и руководителем думского комитета по безопасности В. Пискаревым, по мнению которых, отсутствие такого регулирования «создает предпосылки для бесконтрольной реализации антироссийскими силами круга пропагандистских мероприятий».
Несмотря на критику со стороны РАН и петицию, подписанную более 235 тыс. человек, законопроект был утвержден. В ответ на доводы ученых глава думского комитета по образованию и науке В. Никонов парировал: «Если кто-то будет выступать против, у меня вопрос: на кого вы работаете?»
В условиях, когда науку подвергают цензуре, а сотрудничество с иностранцами приравнивают к шпионажу, об инвестициях речи идти не может. Если сравнивать 2019 и 2010 годы, и без того мизерный объем иностранных инвестиций сократился с 3,5 до 2,4 %.
Второй очаг сопротивления научного сообщества ведомственным инициативам вспыхнул в сфере сращивания Российского фонда фундаментальных исследований с Российским научным фондом. В Минобрнауки заявляют, что действующие проекты продолжат получать деньги. Но, по мнению ученых, монополия приведет к коррупции. Профессор РАН А. Оганов уверен: «Мировая практика показывает, что монополисты всегда проигрывают в качестве».
Сегодня наша страна по удельному весу затрат на науку в ВВП (1,1 %) занимает 34 место.
По затратам на разработки в расчете на одного исследователя – 47 место. За последние десять лет в производство внедрены разработки лишь 20 % исследовательских организаций.
В п. 14 Стратегии научно-технологического развития РФ в качестве одного из наиболее значимых с точки зрения научно-технологических вызовов названо «исчерпание возможностей экономического роста России, основанного на экстенсивной эксплуатации сырьевых ресурсов, на фоне формирования цифровой экономики и появления ограниченной группы стран-лидеров, обладающих новыми производственными технологиями и ориентированных на использование возобновляемых ресурсов».
Объявленный годом науки, 2021 год пока принес только цензуру, монополию и недофинансированность. И глядя на то, как стремительно инициаторы законопроектов задвигают российскую науку за горизонт событий научно-технического прогресса, хочется спросить: на кого вы работаете?
Использованы данные: kremlin.ru, syzrantoday.ru
