Миру известны два пути развития: интенсивный и экстенсивный. Первый направлен на качественный рост, разработку и усовершенствование имеющихся ресурсов, переход к новым направлениям деятельности в существующих обстоятельствах и создание качественно нового (продукта, материала) на основе имеющегося ресурса. Второй ориентирован на количественное расширение – освоение новых территорий и действие в рамках существующей парадигмы.
Европа периода новейшей истории – это группа относительно небольших стран, владеющая ограниченными запасами ископаемых ресурсов и вынужденная по этой причине пользоваться ими бережно и приумножать за счет научного вклада в производственную деятельность.
Если Вы бывали в какой-либо европейской стране, то наверняка заметили, сколь бережливо относятся к таким само-собой разумеющимся для русского человека благам, как, например, вода или отопление. Эта бережливость может исходить как из элементарной экономии, так и из понимания того, что вода и газ – это исчерпаемый ресурс.
Вероятно, именно недостаток ресурсов – основная причина того, что мировые тренды, такие как снижение углеродного следа, проявляющиеся в переходе на возобновляемые источники энергии и использование новых видов энергоносителей, зарождаются именно в Европе.
В России, богатой территориями и полезными ископаемыми, ситуация иная, ей свойственен скорее экстенсивный путь. Развитие новых знаний, которые можно внедрить в производство и получить прибыть, – процесс не быстрый, а освоение новых месторождений, особенно если и геологоразведка, и добыча ведутся с активной финансовой поддержкой государства, чрезвычайно привлекательны в глазах крупного бизнеса. Заложенные еще первыми нефтедобытчиками принципы не требуют революционных идей, а лишь доработки в контексте современного уровня развития технологий и оборудования, которые с большим или меньшим успехом всегда можно купить.
Такая нехитрая тактика привела к тому, что нефтегазовая экспансия уводила добывающие предприятия все дальше к северным границам страны, и сегодня основным ареалом реализации их амбиций стал шельф арктических морей. Это сделало Арктику объектом финансового интереса политических, экономических и социальных структур.
После анонсирования многомиллиардных вливаний в развитие региона, специалисты самых разных направлений начали забрасывать ответственные министерства проектами застройки северных городов, вариантами озеленения и освещения, проектами школ для детей коренных народов и т.д. Вероятно, некоторым из этих проектов будет дан ход и часть их успеет реализоваться, пока работают госпрограммы и пока компании разрабатывают там нефтяные промыслы.
Развитие регионов – это всегда хорошо. В нашей стране 85 субъектов и большинство из них более пригодны для жизни людей, чем Арктика. Именно поэтому в этих регионах, в отличие от Арктики, к сожалению, осталось так мало коренных народностей с уникальной культурой и, к счастью, в отличие от Арктики, развита (более или менее) инфраструктура, построены города. В этих регионах люди живут (и будут жить, независимо от того, какие проекты развивают крупные компании) столетиями, имея, как и в Арктике, свой уклад. Поддерживать и развивать этот уклад – одна из основных задач государства, достойная статуса нацпроекта.
Это совершенно не означает, что территории за 67-й широтой не нуждаются во внимании. Напротив, интерес к Арктике может быть более существенным, чем исключительно потребительский. Так, Норвегия и Финляндия планируют развивать в регионе туризм. В России, где протяженность северных границ больше, а природа и культурные традиции населения разнообразны, такой подход мог бы стать не менее выигрышным.
Учитывая исчерпаемость углеводородов (даже в Арктике) и особенно то, что потребность в нефти и газе может закончиться раньше, чем они сами, встает вопрос о целесообразности столь фанатичного вторжения в заповедную природную и культурную среду.
Номер, который Вы держите в руках, мы посвятили деталям этого вопроса, ответ на который дают специалисты разных направлений – от правоведения до судостроения.
