Российская Федерация является крупным сырьевым игроком на международной арене, страна обладает значительными запасами нефти и газа, которые являются одними из главных энергоносителей в современном мире. В этой связи многие иностранные компании до 2022 года активно сотрудничали с российскими в нефтегазовой сфере – от сервисных услуг до крупных проектов. Ввиду значительной территориальной удаленности от крупных городов реализация крупных нефтегазовых проектов имеет свои особенности. В частности, особенностью арктических минерально-сырьевых проектов является их ориентация на достижение не только коммерческих целей, но и на ускорение социально-экономического развития региона [11]. Поэтому разработка арктических месторождений требует особого внимания, ведь они являются более уязвимыми к внешним факторам, что сказывается на социально-экономическом развитии региона.
В России шельфовые проекты реализуются в Печорском, Охотском, Каспийском морях. Эти месторождения разрабатываются с привлечением большого количества иностранного оборудования, капитала и компаний. Например, в проекте «Сахалин-1» изначально участвовали компании Exxon Mobil, SODECO, ONGC, ПАО «Роснефть», а в проекте «Сахалин-2» – Shell, Mitsui, Mitsubishi, ПАО «Газпром». Существенные ограничения коснулись арктических шельфовых проектов России в 2014 году, когда США ввели санкции, к которым в том же году присоединился Европейский союз. Под санкции попали экспорт и реэкспорт товаров и услуг для разработки шельфовых проектов Арктической зоны, сланцевых пластов, морских глубоководных месторождений, а также соответствующие технологии. Арктические и шельфовые проекты лишились доступа к иностранным бурильным установкам, плавучим платформам, способным работать в Арктической зоне, насосному оборудованию, а также необходимому программному обеспечению. Большим ударом по российскому нефтяному сектору было ограничение на доступ к технологиям и программному обеспечению для гидравлического разрыва пласта. Также крупнейшие российские нефтегазовые компании, такие как ПАО «Газпром нефть», ПАО «Новатек», ПАО «Роснефть» и другие, лишились возможности получать кредиты в банках США и Евросоюза, а также ухудшились условия кредитования в других иностранных банках из-за снижения кредитного рейтинга [6], был ограничен приток иностранных инвестиций в российский топливно-энергетический комплекс.
Из-за введенных ограничений на участие иностранных компаний в энергетическом секторе Российской Федерации под угрозой оказались крупные международные проекты. Но если они продолжали реализовываться, пусть и с определенными издержками, то заключение новых договоров стало невозможным. В частности, ряд совместных шельфовых проектов компании «Роснефть» и Exxon Mobil, таких как Туапсинское месторождение в Черном море и Карское в Арктике, пришлось свернуть из-за санкций [7]. Несмотря на то, что только «Роснефть» и «Газпром нефть» могут разрабатывать шельфовые проекты в Арктической зоне по законодательству Российской Федерации, иностранные компании активно участвовали в арктических шельфовых проектах в рамках договоров об оказании сервисных услуг. В России возникла ситуация, когда отечественным компаниям стало необходимым самостоятельно начать разрабатывать шельфовые месторождения, а также месторождения с ТрИЗ, что стало трудной и даже невозможной задачей в рамках отсутствия соответствующих технологий и ресурсов. Инвестиции прошлых лет позволили сгладить эффекты введенных санкций, поэтому в первые несколько лет сильного эффекта нефтяная и газовая промышленности не почувствовали.
Так как арктический шельф в России является богатым источником полезных ископаемых, но при этом является одним из самых удаленных и суровых климатических регионов страны, при его освоении возникает множество проблем. Основными из них являются отсутствие инфраструктуры и высокая стоимость ее строительства, а также зависимость от иностранных технологий и оборудования.
Отмечается возрастающая неопределенность, сопровождающаяся экологическими, технологическими и инвестиционными рисками [12]. Экологические риски в проектах такого масштаба оценить очень проблематично, так как Арктический регион является особым с точки зрения экологии. Можно однозначно говорить о необходимости учета экологических рисков и их высоких показателях. Разлив нефти на арктическом шельфе запросто может привести к экологической катастрофе во всем регионе. Отдельной проблемой является учет экологических рисков при принятии решений о разработке месторождений в России. Имеет место обсуждение преимуществ перед обсуждением рисков, что является неправильным с точки зрения оценки воздействия на экологию региона.
Инвестиционные риски нефтегазовых компаний тесно связаны с экологическими и технологическими рисками. Ввиду того, что стоимость реализации крупных проектов, таких как «Северный поток-2», «Сила Сибири», «Сахалин-2» внушительна, поэтому в одиночку компании не имеют ни финансовой, ни технической возможности реализовать их самостоятельно. Например, в проекте «Северный поток-2» участвовали компании ПАО «Газпром», Engie, OMV, Shell, Uniper и Wintershall Dea, а стоимость строительства оценивается в 9,5 млрд евро [19]. В таких проектах роль государства проявляется в нескольких аспектах: смягчение налогообложения и финансирование. Снижение налогов на имущество, налога на добычу полезных ископаемых, а также снижение экспортных пошлин существенно помогают нефтяным и газовым компаниям уменьшить срок окупаемости проектов. Прямые инвестиции государства в крупные нефтегазовые проекты также служат толчком к уменьшению затрат компаний. Например, государство оказало содействие развитию проекта «Ямал СПГ». Оно инвестировало порядка 47,3 млрд рублей на строительство морского порта «Сабетта», а также предоставило ряд налоговых льгот: освобождение от налога на добычу полезных ископаемых в объеме 250 млрд м3 природного газа и 20 млн тонн конденсата на период 12 лет с начала добычи, освободило проект от экспортных пошлин на СПГ и стабильный газовый конденсат, освобождение от уплаты налога на имущество и снижение налога на прибыль до 13,5 % до достижения объема 250 млрд м3 добытого природного газа на период 12 лет с начала добычи [4]. Но, несмотря на такую существенную поддержку со стороны государства, для реализации крупных проектов компаниям часто приходится привлекать дополнительные средства. В частности, кроме ОАО «НОВАТЭК» участниками проекта «Ямал СПГ» являются TOTAL, Китайская Национальная Нефтяная компания и Фонд Шелкового пути. Раньше в таких проектах активно участвовали иностранные нефтегазовые и нефтесервисные компании, но с 2014 года доступ этих компаний к российским проектам ограничен. Это стало существенным препятствием для реализации крупных проектов, вплоть до их закрытия. В частности, уход компании «Эксон Мобил» из проекта по сжижению природного газа «Сахалин-1» привел к остановке добычи газа. Такая же ситуация сложилась еще в ряде многонациональных газовых проектов в России. В статье «Есть ли будущее у российской нетрадиционной нефти?» авторы выделяют еще одну фундаментальную проблему: отсутствие доверия к опыту людей, желающих и способных идти на геологические, технологические и экономические риски [13]. Это проявляется в нормативно-правовой базе, а также структуре отрасли. В статье 9 ФЗ «О недрах» отмечается, что пользователями недр на участках недр федерального значения континентального шельфа Российской Федерации могут быть юридические лица, имеющие опыт освоения континентального шельфа не менее чем 5 лет, в которых доля (вклад) Российской Федерации в уставных капиталах составляет более чем 50 % и (или) в отношении которых Российская Федерация имеет право прямо или косвенно распоряжаться более чем 50 % общего количества голосов, приходящихся на голосующие акции(доли), составляющие установленные капиталы таких юридических лиц [1]. Таким образом, право на разработку шельфовых месторождений имеют только компании «Газпром» и «Роснефть». Данные факторы оказывают существенное влияние именно на нетрадиционные запасы нефти, поэтому разработка таких запасов нефти и газа возможна только российским компаниям, что является затруднительным ввиду отсутствия полного комплекса необходимых технологий и оборудования.
Проблемы технологического характера начинаются с инфраструктуры. Отсутствие жилья на месторождениях, автомобильных и железных дорог, а также трубопроводной инфраструктуры приводит к высоким капитальным затратам на ее строительство, а также увеличению срока окупаемости инвестиций и повышению проектных рисков. Помимо инфраструктурных проблем, возникают трудности с разведкой месторождений. Одной из таких проблем является слабая изученность арктического шельфа, что приводит к недостатку геологической информации и дополнительным инвестициям. В области разведки полезных ископаемых арктического шельфа также присутствует зависимость от инвестиций и иностранного оборудования с программным обеспечением. Также к технологическим проблемам можно отнести сложность освоения шельфовых арктических месторождений, так как есть ряд факторов, которые вносят существенные ограничения. К таким факторам относятся ледовые условия, глубина моря, удаленность от береговой линии. В частности, апробированных технических решений, связанных с освоением участков на глубинах моря более 50 метров в условиях сложной ледовой обстановки, в мировой практике не существует. Это обусловлено тем, что при глубинах более 50 метров и значительной толщине льда образуются сильные динамические нагрузки от движения льда, которые существенно ограничивают технологические возможности [8].
Введенные санкции на традиционные месторождения нефти оказали слабое воздействие. Такие месторождения разрабатывались еще во времена СССР, поэтому на сегодняшний момент Россия обладает технологиями и необходимым оборудованием для их разработки. Доля импортозамещения в таких проектах составляет более 80 %, что позволяет относительно быстро компенсировать недостающие технологии и оборудование [18].
Проблемы существуют не только с открытием и обустройством месторождений, но и с их структурой в запасах Российской Федерации. Ватансевер А. считает, что «нефтяной сектор России сталкивается со все более серьезной геологической проблемой, которую международные санкции стремятся еще больше усугубить» [16]. Это проявляется в снижении качества запасов нефти. Отмечается снижение запасов нефти с дешевой добычей. Усложняются геологоразведочные работы, увеличивается средняя глубина скважин, резко возрастает доля трудноизвлекаемых запасов [15]. С учетом того, что экспорт нефти и нефтепродуктов из Российской Федерации является существенной статьей доходов федерального бюджета, необходимо инвестировать в разведку новых месторождений, а также в развитие инновационной деятельности в области добычи нефти и газа. Чтобы предупредить резкий спад добычи, необходимо инвестировать в инновации в области интенсификации добычи, снижения себестоимости, ресурсосбережения и энергосбережения, а также разработки отечественных технологий для разработки и эксплуатации трудноизвлекаемых запасов. В противном случае Российская Федерация рискует столкнуться с серьезной проблемой снижения объемов добычи и экспорта, что, несомненно, скажется на финансовом состоянии компаний и государства в целом. К тому же ценовые войны и геополитические проблемы усугубляют серьезные проблемы для России в этой сфере. Отметим, что инвестиционный цикл в нефтегазовой сфере составляет более 5–7 лет, и после окончания инвестиционного цикла отечественная нефтегазовая промышленность столкнется с резким кризисом в добыче, поэтому уже сегодня необходимо инвестировать в наиболее важные технологии [5]. Седракян Г.С. предлагает включать в анализ нефтегазовых проектов оценку влияния западных санкций против России на экономику стран-источников [14].
Структура зависимости российской нефтегазовой промышленности от зарубежных компаний подробно описана в статье Казанцева С.В. «Оценка влияния антироссийских санкций на топливно-энергетический и оборонно-промышленный комплексы России» [3]. Он обосновал, как импорт техники и технологий заставлял нефтегазовые компании расширять объемы продаж сырья. Зависимость России от стран Запада заключается в финансовом, технологическом и импортном отношении. Зависимость от импорта в нефтегазовой отрасли представлена на рисунке 1, который был составлен авторами по данным Минпромторг РФ [20]. В частности, отсутствие необходимых технологий и программного обеспечения для гидравлического разрыва пласта приводит к необходимости привлечения инвестиций для покупки соответствующего оборудования и импортированию его в Российскую Федерацию. Причем такая зависимость заставляет российские компании увеличивать свою прибыль путем увеличения объемов добычи и, соответственно, увеличения объемов экспорта энергоресурсов, чтобы покрывать убытки.
По мнению авторов работ [2, 9, 10], политика импортозамещения должна стать ключевой в ближайшие несколько лет, чтобы компенсировать отставание от других стран и повысить устойчивость отечественного нефтегазового комплекса. Для этого необходимо изменить уровень удельных инвестиций в капитал в ВВП с 17 до 25 %, а также увеличить инвестиции в научно-образовательную сферу. Тогда можно будет ожидать ежегодный социально-экономический рост в размере 3–4 % [2]. Отставание Российской Федерации в научно-исследовательской области также подчеркивают Нуреев Р.М. и Бусыгин Е.Г. [9]. Они сравнивают страны по инвестициям в НИОКР, количеству ученых на душу населения и качество образования. По этим данным можно судить об отставании российской науки от передовых стран с развитой научной средой. Россия обладает высоким количеством ученых на душу населения, но при этом остро стоит проблема в качестве образования. Исследование Проскурякова Л. подтверждает необходимость изменений научно-образовательной среды [10]. Предлагается ввести образовательные и социальные технологии, которые помогут создать в обществе культуру ресурсосбережения и энергосбережения.
Особое внимание необходимо уделять развитию собственной нефтехимической промышленности, которая позволит переработать высвободившиеся объемы нефти. Это позволит увеличить доходы компаний и бюджета за счет реализации более высокотехнологичной, а следовательно, и более маржинальной продукции.
Нефтеперерабатывающая промышленность столкнулась с крупными проблемами в 2022 году. Под санкции попало не только оборудование, но и технологии переработки нефти. Это привело к тому, что модернизацию нефтеперерабатывающих заводов пришлось отложить на неопределенный срок. Доля отечественного оборудования и технологий в нефтеперерабатывающей промышленности невысока, поэтому данная отрасль болезненно восприняла введенные санкции. Только за 2021 год страны Европы поставили оборудования для переработки нефти на сумму более 1 млрд евро. В частности, российская нефтеперерабатывающая промышленность зависела от иностранных катализаторов. Сегодня данная проблема решается путем запуска собственного производства.
Проблемы нефтеперерабатывающей отрасли также являются существенными. Так как главный удар западных санкций пришелся на нефтегазовый и военно-промышленный секторы российской экономики, то сильная зависимость от иностранного оборудования и технологий сказалась очень существенно. Глубина нефтепереработки в России составляет в среднем 80 %, а индекс Нельсона составляет в районе 6. Причем таких показателей удалось достичь за счет внедрения иностранных технологий в производственных процессах. Зависимость проявляется в сложном программном обеспечении, критически важном и уникальном оборудовании, а также в необходимости проводить техническое обслуживание данного оборудования. Часть проблем данной отрасли стала решаться, так как Россия является крупным поставщиком нефтепродуктов. Удалось заключить контракты на поставку необходимого оборудования с другими контрагентами, а также развить собственное производство, например катализаторов.
Другим направлением инновационной деятельности России является увеличение количества нефтеперерабатывающих заводов, а также увеличение глубины переработки нефти [17]. Это позволит повысить конкурентоспособность российских компаний, а также снизить долю импорта продуктов нефтепереработки. Развитие нефтеперерабатывающей отрасли подтолкнет российские компании на разработку собственных технологий и оборудования. Также это позволит увеличить эффективность нефтяной промышленности России и снизить зависимость от иностранных компаний.
Минимальный эффект санкций на текущее состояние нефтегазовой отрасли связан с тем, что они рассчитаны на долгосрочный период. Главная задача введенных санкций – создать невозможные условия для реализации существующих и будущих нефтегазовых проектов на арктическом шельфе Российской Федерации, а также затруднение разработки уже открытых нефтегазовых месторождений. Санкции привели к установлению приоритетов импортозамещения за счет развития отечественных технологий, сотрудничества со странами Азии и либерализации доступа к континентальному шельфу. Но страны АТР на данный момент могут поставить далеко не все технологии, необходимые предприятиям российского ТЭК.
Капитализация нефтяных и газовых компаний до конца 2022 года серьезно не пострадала. Это обусловлено прекращением разведки месторождений с высокой себестоимостью, а также снижение издержек за счет прекращения ряда крупных инвестиционных проектов. Например, было отложено начало добычи на Русановском, Ленинградском и Штокмановском месторождениях на неопределенный срок.
Положительным для российских компаний являлось отсутствие эмбарго на экспорт энергоносителей из России, пока 5 декабря 2022 года не был установлен потолок цены на нефть марки Urals в 60 долларов за баррель. Вместе с этим ряд европейских стран объявил об отказе от российской нефти. Данные политические решения существенно сказались на доходах бюджета в декабре 2022 и январе 2023 года. Стоимость нефти Urals составляла ниже 60 долларов за баррель. Ее средняя стоимость за указанный период составила 54–55 долларов за баррель, при этом минимальная стоимость опустилась ниже 51 доллара за баррель. Резкая потеря большой доли рынка и необходимость перенаправлять большие потоки нефти за короткие сроки заставили продавать российскую нефть с дополнительным дисконтом к рыночной стоимости. Дополнительные проблемы нефтяникам создало эмбарго на российские нефтепродукты, которое вступило в силу 5 февраля 2023 года. Потолок цен составил 45 долларов за баррель на продукцию нефтепереработки с дисконтом (мазут) и 100 долларов за баррель за премиальные нефтепродукты (дизель, керосин, бензин).
В совокупности введенные ценовые ограничения должны существенно сказаться на капитализации российских компаний, а также на нефтегазовых доходах бюджета. Поэтому стоит обратить внимание на нефтепереработку внутри страны, как это сделал Иран для развития собственного производства.
Выводы
В результате введения экономических санкций российская нефтегазовая отрасль столкнулась с беспрецедентными вызовами. Серьезное негативное воздействие на процессы реализации нефтегазовых проектов оказало ограничение доступа к высокотехнологичному оборудованию и программному обеспечению, а также сворачивание крупных международных проектов.
Отставание Российской Федерации от ведущих стран в области разведки и добычи углеводородов на шельфе является угрозой для реализации проектов на шельфе и в Арктике. Перспективными направлениями развития нефтегазовой отрасли России является разработка буровых установок, установок горизонтального бурения, морских плавучих платформ, а также насосного оборудования и отечественного программного обеспечения. Данные разработки помогут снизить риски по реализации проектов на арктическом шельфе и развить собственную промышленность. Наличие собственных технологий позволит повысить привлекательность российских компаний на международной арене. В частности, российские компании смогут участвовать в иностранных шельфовых проектах и расширять сферу влияния.
Следует отметить возрастание неопределенности, связанной с экологическими, технологическими и инвестиционными рисками в нефтегазовой отрасли. Наличие экологических и технологических рисков значительно увеличивает риски инвестиционные. Это приводит к невозможности компаний самостоятельно осуществлять крупные проекты и необходимости участия государства в таких проектах в виде смягчения налоговой нагрузки и прямого софинансирования.
Особенности российского законодательства таковы, что правом на разработку шельфовых месторождений обладают только крупнейшие компании с государственным участием, такие как «Газпром» и «Роснефть». При этом разработка данных месторождений силами только российских компаний затруднительна в силу отсутствия определенных технологий и оборудования.
Высокая степень зависимости от зарубежного программного обеспечения и оборудования в условиях санкций приводит также к снижению темпов геологоразведочных работ. С учетом того, что в настоящее время отмечается истощение традиционных месторождений и возрастают потребности разработки трудноизвлекаемых запасов в сложных геологических условиях, указанное обстоятельство может повлечь за собой снижение качества запасов нефти и газа.
В связи с тем, что доля отечественного оборудования низка и в нефтепереработке, данная отрасль также столкнулась в 2022 г. с серьезными проблемами. Решить их могут позволить меры государственной поддержки отрасли в рамках многосторонних государственно-корпоративных соглашений в сфере модернизации НПЗ.
Необходимо подчеркнуть, что введенные санкции, с одной стороны, затрудняют реализацию многих нефтегазовых проектов, но, с другой стороны, становятся важным стимулом к развитию отечественных технологий в области разведки, добычи и переработки углеводородов.
Литература
1. Федеральный закон «О недрах»: от 21.02.1992 № 2395-1: (действует с 21.02.1992, за исключение отдельных положений). – М.: ЦЕНТРМАГ, 2023. – 108, [1] с.
2. Аганбегян А. Останется ли ТЭК драйвером экономики России? / Энергетическая политика. – 2022. – № 2. С. 44–53.
3. Казанцев С.В. Оценка влияния антироссийских санкций на топливно-энергетический и оборонно-промышленный комплексы России / Мир новой экономики. – 2018. – № 12. – С. 46–57.
4. Лундек Л.П. Развитие государственной поддержки в развитии проекта «Ямал СПГ» и «Приразломное» / Л.П. Лунден, Д.Б. Фьертофт / Институциональные аспекты развития энергетики. – 2014. – Выпуск 4. – С. 52–60.
5. Мастепанов А.М. Влияние западных санкций на развитие энергетики России. Регулирование энергетической политики / Проблемы экономики и управления нефтегазовым комплексом. – 2019. – № 6. – С. 5–24.
6. Митрова Т. Перспективы российской нефтедобычи: жизнь под санкциями / Т. Митрова, Е. Грушевенко, А. Малов / Центр энергетики Московской школы управления СКОЛКОВО. – 2018. – Март 2018. – С. 1–45.
7. Мокрова Е.М. Антироссийские экономические санкции США в нефтяном секторе: вызов или стимул для внешней политики РФ / Власть. – 2022. № 2, том 30. – С. 77–83.
8. Назаров В. Арктический нефегазовый шельф Росси на этапе смены мирового энергетического базиса / В. Назаров, О. Краснов, Л. Медведева / Энергетическая политика. – 2021. – № 7. – С. 70–84.
9. Нуреев Р.М. Экономические санкции против России: краткосрочные и среднесрочные последствия для нефтяной и газовой промышленности / Р.М. Нуриев, Е.Г. Бусыгин / Journal of Economics Regulation. – 2017. – № 3, том 8. – С. 6–22.
10. Проскурякова Л.Н. Прогнозирование «энергетического» приоритета Российской научно-технической стратегии / Обзоры энергетической стратегии. – 2019. – № 26. – С. 1–12.
11. Череповицын А.Е. Инновационный подход к освоению минерально-сырьевого потенциала Арктической зоны РФ / А.Е. Череповицын, С.А. Липина, О.О. Евсеева / Записки Горного института. – 2018. – Т. 232. – С. 438–165.
12. Carayannis Elias G. The Future of Energy and the Case of the Arctic Offshore: The Role of Strategic Management / Elias G. Carayannis, А.А. Ilinova, А.Е. Cherepovitsyn / Journal of Marine Science and Engineering. – 2021. – № 9. – pp. 1–20.
13. Kryukov V. Does Russian unconventional oil have a future? / V. Kryukov, A. Moe / Energy Policy. – 2018. – № 119. – pp. 41–50.
14. Sedrakyan G.S. Ukraine War-induced Sanctions against Russia: Consequences on Transition Economies / Journal of Policy Modeling. – 2022. – № 44. – pp. 863–885.
15. Smirnova N.V. Tendencies, problem and prospects of innovative technologies implementation by Russian oil companies / N.V. Smirnova, G.V. Rudenko / Journal of Industrial Pollution Control. – 2017. – № 33. – pp. 937–943.
16. Vatansever A. Put over a barrel? «Smart» sanctions, petroleum and statecraft in Russia / Energy Research and Social Science. – 2020. – № 69. – pp.1–10.
17. Zakaev D. Problems of Oil Refining Industry Development in Russia / D. Zakaev, N. Nikolaichuk, I. Filatova / International Journal of Engineering Research and Technology. – 2020. – № 2. – рр. 267–270.
18. Доля импортного оборудования в нефтегазовой отрасли. [электронный ресурс]. Нефтегазовые новости. Нефтяники. – 2015. Режим доступа: http://www.nftn.ru. – Дата обращения: 09.04.2023.
19. Инвесторы «Северного потока-2» следят за ситуацией с заморозкой проекта [электронный ресурс]. Информационное агентство ТАСС. – М.: 2022. – Режим доступа: https://tass.ru. – Дата обращения: 10.04.2023.
20. Министерство промышленности и торговли России. [электронный ресурс]. Режим доступа: https://minpromtorg.gov.ru. – Дата обращения: 10.04.2023.
