Против российской экономики в 2022 г. были введены масштабные санкции, под которые попали финансовые организации, компании реального сектора и физические лица. Санкционные ограничения коснулись, кроме экспорта некоторых российских товаров и ввоза отдельных категорий зарубежной продукции, также авиационных и железнодорожных перевозок, логистических операторов, доступа российских морских судов к европейским и американским портам. Помимо этого, ряд российских организаций столкнулся с ограничением привлечения финансирования и операций с российскими ценными бумагами. На сумму около 300 млрд долл. была заморожена валютная часть золотовалютных резервов России. Отдельным банкам отказано в оказании услуг по международному обмену финансовыми сообщениями (SWIFT). Многие крупные международные компании покинули российский рынок или приостановили работу, а также прекратили инвестиции в российскую экономику. Ограничение доступа российских компаний к зарубежным рынкам привело к разрыву технологических, производственных и логистических цепочек [1].
В наибольшей степени санкциями были затронуты нефтегазовая и металлургическая отрасли, авиаперевозки, коммерческая недвижимость и автопроизводители.
Долгое время главным потребителем продукции российских предприятий черной металлургии была Европа, однако сейчас они столкнулись с отказом ряда зарубежных покупателей от импорта. Переориентация экспорта на альтернативные рынки, в первую очередь в Азию, выглядит очевидным решением, однако формирование более выгодных предложений, чем у крупнейшего мирового производителя стали – Китая, осложнено следующими факторами:
- рост транспортных расходов;
- ограниченная пропускная способность железных дорог восточного направления;
- недостаточное количество судов, осуществляющих транспорт российских грузов;
- опасения вторичных санкций со стороны иностранных контрагентов;
- сохранение неблагоприятной эпидемической ситуации в ряде стран;
- длительные процедуры комплаенса.
Это усугубляется необходимостью введения дисконта к европейским сырьевым ценам.
В краткосрочной перспективе падение объемов поставок может компенсироваться ростом цен. Так, рост цен на стальной прокат по итогам I квартала 2022 г. достиг около 6 % кв./кв., на железную руду – 27 % кв./кв.
Однако перенаправление продукции металлургических предприятий на другие рынки сбыта не решает системной проблемы данной отрасли: основной объем экспорта составляет продукция первого передела с низкой добавленной стоимостью. В предыдущие годы в Европе происходил высокий передел поставляемого Россией дешевого металла, продукты которого импортировались обратно в Россию, но с большой наценкой. В сложившейся санкционной ситуации должно быть осуществлено структурное изменение металлургической отрасли, но не сменой рынка сбыта, а развитием собственной переработки. Добиться цены, способной конкурировать с огромными по масштабу производствами Китая, будет сложно, особенно в первые годы. Тем не менее деградация и без того ориентированной на экспорт сырья такой стратегически важной отрасли, как металлургическая, приведет к куда более серьезным последствиям для безопасности страны из-за снижения компетенций промышленности в производстве сложной продукции с высокой добавленной стоимостью [1].
Производство черных металлов в России в 2021 составило 197,6 млн тонн, а экспорт – 43,5 млн тонн [2]. Структура экспорта черных металлов по регионам:
- Азия – 35 %;
- Ближний Восток – 30 %;
- Европа – 17 %;
- Америка – 8 %;
- прочие – 10 %.
Экспорт черных металлов составил 43,5 млн тонн, из них стали – 39,5 млн тонн. Экспорт стали в страны ЕС – порядка 7 млн тонн.
В марте с последующим расширением санкционного списка в октябре к торговле были запрещены [2, 3]:
- формы и профили из чугуна;
- формы и профили из нелегированной стали;
- продукция из олова;
- листы с металлическим покрытием;
- горячекатаные листы из нелегированных и других сплавов;
- холоднокатанные листы из нержавеющей стали;
- изделия из арматуры и проволоки;
- сварные и бесшовные трубы;
- слябы (полупродукты в виде стальной плиты). Полный запрет наступит 30.09.2024, сейчас же действует ограничение 3,7 млн тонн в год (уровень 2021 года).
При этом под запрет не попали стальные заготовки и железная руда. Санкции ЕС затрагивают порядка 40 % экспорта российской стали в Европу, потери металлургов составят порядка 9 млрд долл.
В таких экономических условиях при снижении цены внутри страны и невозможности быстро нарастить поставки в страны Азии из-за ограничений железных дорог самым опасным вариантом можно назвать сокращение производственных мощностей. Для любого промышленного предприятия такое решение является серьезным ударом, ведь обратное расширение в будущем потребует существенных затрат, а для металлургического – вдвойне. Кроме того, сокращение производства в одних отраслях грозит снижением производства в наиболее зависимых смежных, а также повышением безработицы и социальной напряженности.
В то же время в нефтегазовой отрасли наблюдается сокращение добычи нефти, которое в текущей экономической ситуации обуславливается [4]:
- недостаточной геологической изученностью и объемами инвестирования из-за большого срока окупаемости;
- ограничением на экспорт в страны Европы трубопроводным путем;
- ограничениями на аренду и страхование нефтеналивных танкеров;
- ограниченностью внутреннего спроса;
- увеличением сроков поставок потребителям в Азии из-за перегруженности транспортной системы.
Краеугольным камнем в вопросе физического сохранения производственной мощности предприятий является финансирование. Во время кризисной нестабильности и высокой закредитованности предприятий даже самый крупный бизнес старается максимально сократить свои расходы. В текущей ситуации подобный подход приведет к постепенному банкротству компаний и сокращению производства стратегически важных отраслей. На фоне энергетического кризиса достаточными финансовыми ресурсами могут обладать только государство, как держатель основной массы капитала, и нефтегазовая отрасль, как основной бенефициар высоких цен на энергоносители.
Наиболее рациональным выглядит подход, при котором нефтегазовая отрасль, обеспечивая свое форсированное развитие, будет являться главным заказчиком металлургических предприятий. Необходимый объем потребления металлических изделий может быть достигнут масштабным освоением арктического шельфа. Иными словами, наращивание темпов освоения транзитных зон арктического шельфа может решить проблему экспорта и производства, предоставляя крупные заказы для металлургических предприятий с одновременным толчком для предприятий нефтегазовых. В таком случае произойдет фундаментальный сдвиг в нефтегазовой отрасли: огромная простаивающая ресурсная база в транзитной зоне арктического шельфа будет переведена в запасы. Что в итоге приведет к переоценке ресурсов нефти и газа.
Вторым, более быстрым способом кооперации отраслей является создание стратегического запаса нефти и нефтепродуктов. В работе [4] авторами была обозначена необходимость создания такой системы.
Наличие такой системы хранения позволило бы:
- сгладить сезонную неравномерность внутреннего потребления топлива;
- в условиях экономической и политической нестабильности перенаправить часть избыточной добычи с внешнего рынка на внутренний или хранение;
- сохранить баланс потребления и объемов добычи месторождений без остановки и сокращения скважинного фонда;
- обеспечить увеличение объемов производства в перерабатывающих отраслях благодаря наличию свободных высокоподвижных запасов.
Добытые из пласта углеводороды переходят в категорию движимого имущества. Создание единого резервуарного парка для хранения их избытков может быть организовано в виде наземных, полуподземных, подземных и подводных резервуаров. Безусловно, столь масштабная задача является долговременной и дорогостоящей, а ее реализация невозможна без участия государства. Однако обеспечение энергетической устойчивости страны, стабильности добычи, потребления и денежных потоков также является стратегической задачей.
В настоящее время в России действуют следующие номы запасов. Для переработки на НПЗ емкость запасов обеспечивается на уровне не более 15 суток производства. Страховой запас для железнодорожных и водных нефтебаз определяется в объеме 20 % от среднемесячной потребности в европейской части страны и до 50 % для водных нефтебаз в межнавигационный период, а также для областей Сибири, Урала и Дальнего Востока.
Практически все страны-импортеры создают значительные запасы нефти и нефтепродуктов с расчетом потребления 90–100 суток. Создание таких запасов рассматривается как обеспечение национальной безопасности, возможность регулирования скачков цен на рынке сырья благодаря стабилизации спроса и предложения за счет избытков и наличия резервов. Объемы таких хранилищ достигают 900 млн барр. и более.
Стратегические запасы в США составляют порядка 727 млн барр. нефти. Хранение осуществляется в истощенных месторождениях природного газа на побережье Мексиканского залива. В то же время емкость запасов нефти в России более чем в 20 раз меньше.
Традиционно в России хранение нефти и нефтепродуктов осуществляется в металлических цилиндрических наземных резервуарах вместимостью от 5000 до 100 000 м3. С точки зрения рационального пользования ресурсами наиболее подходящим выглядит вариант с применением резервуаров максимальной вместимости, так как для хранения одного и того же объема продукции требуется меньше материалов, а также меньший землеотвод. Ориентировочные характеристики такого резервуара приведены в таблице 1 [5].
В 2021 году в России было добыто 524 млн т нефти, из них экспортировано 230 млн т сырой нефти, а также дополнительно 144 млн т нефтепродуктов. Собственное производство нефтепродуктов составило 273 млн т [6, 7].
Таким образом, для обеспечения экономической стабильности отрасли и национальной безопасности требуется создание стратегического резерва нефти в размере годового экспорта – порядка 200 млн т (235 млн м3), часть из которых в штатном режиме будет оставаться свободной для возможности регулирования. Предлагается создание распределенной сети дополнительных резервуарных парков мощностью 1 млн т вдоль трасс магистральных нефтепроводов на базе функционирующих промежуточных нефтеперекачивающих станций (ПНПС) в целях обеспечения технологической безопасности. Также необходимо создание баз хранения стратегического уровня на инфраструктуре крупных портов и нефтеналивных терминалов: Приморк, Находка, Новороссийск, Усть-Луга, Мурманск, Варандей, Де-Кастри, «Ворота Арктики» Новопортовского месторождения. Первые четыре порта – крупнейшие в России, в 2020 г. на них приходилось 71 % перевалки нефтеналивных грузов [8]. Причем с ростом поставок в страны Азии нагрузка на дальневосточные порты увеличится, что потребует расширения резервуарного парка.
Сооружение резервуарного парка с общей вместимостью 250 000 м3 на ГПС нефтепровода составит 17,5 млн долл. [9].
Таким образом, можно предположить, что стоимость сооружения резервуарного парка на 1 млн м3 составит порядка 70 млн долл. При создании требуемого парка в 235 млн м3 с нуля стоимость проекта составит 16,5 млрд долл., распределенных на несколько лет. Однако проведя ревизию существующих в стране нефтебаз, построив в подходящих для этого районах подземные хранилища и объединив в единую государственную систему, можно существенно сократить расходы. Тем не менее время само диктует нам необходимость создания такого резерва и свободных мощностей, так как это позволит обеспечить национальную безопасность и суверенитет, а также влиять на рынок нефти с минимальными последствиями для собственной экономики и производства.
