- Генадий Иосифович, кластерный подход – не новое явление в нефтехимии. Прошло уже почти 8 лет с того момента, как в России начали внедрять эти принципы. Что уже удалось получить благодаря кластерному принципу организации?
- Кластерный подход не новое явление не только в нефтехимии, но и в промышленности, экономике. Кластерный принцип предполагает создание на одной площадке целого ряда производств, близких по технологии и назначению. Так, например создавался КАМАЗ, окруженный заводами, производящими сопутствующую продукцию: двигатели, мосты и т.д.
Международная и российская практика доказала состоятельность кластерного подхода. Ведь когда продукт одного предприятия является сырьем для другого, их расположение на одной площадке даст синергетический эффект. Ведь очевидно, что надо торговать не нефтью, а продуктами ее переработки, которые имеют добавленную стоимость. В первую очередь такой подход нужно внедрять в нефтепереработке. Примеров создания кластеров в нашей стране является Татарстан. За последнее время там произошли существенные изменения. Еще несколько лет назад химические производства республики производили отдельные мономеры. Спустя какое-то время появились более сложные изделия – полимеры, а теперь многие предприятия производят уже готовые изделия. Например, в Набережных Челнах создан автомобильный кластер, где производят целую линейку автомобилей от самосвалов до вездеходов.
Для российской нефтехимии кластерный принцип организации наиболее правильный. В качестве примера можно привести площадку в г. Тобольске. Вначале это был нефтехимический комплекс, который начинал строиться в 70-х годах. Сегодня там работает предприятие ЗапСибНефтехим, а рядом расположена огромная площадка, где будут производить полимеры. По сути, совокупность этих производств и представляет собой кластер.
Другой пример – проект строительства ГПЗ в Амурской области. Если завод будет построен, то он станет одним из крупнейших в мире. Рядом расположен нефтехимический комбинат компании Сибур.
Создать в одном месте переработку нефти и газа – это правильный подход, учитывая специфику месторождений, с которых поступает сырье. Дело в том, что в Восточной Сибири месторождения, во-первых, нефтегазовые и во-вторых, с большим содержанием полезных веществ –гелий, этан и т.д. Поэтому подходить к их освоению, как, например, в Тюмени, нельзя. Надо сразу думать о комплексном использовании всех компонентов.
Сегодня перед нефтяниками должны быть поставлены три задачи: открытие больших месторождений, максимальное использование ресурсов уже открытых, т.е. повышение КИН, а также развивать комплексную нефтепереработку всех добываемых ресурсов. Но, к сожалению, мы долгие годы не обращали внимание на использование этана, а ведь из него можно получать этилен, как делают американцы. В России этилен получают из нафты, т.е. из продуктов переработки нефти, это процентов на 30 дороже, чем производство из газа. К слову, завод в Амурской области спроектирован с учетом возможности в полном мере извлекать этан, гелий и т.д.
- Помимо кластерного принципа какие еще шаги, на Ваш взгляд, нужно сделать для развития перерабатывающей отрасли?
- В 2017 г. в России было добыто 547 млн тонн нефти, а переработано 280 млн тонн. С точки зрения потребностей страны большей и не надо. Но если бы могли перерабатывать всю нефть, которую добываем, то ВВП был бы немного больше. Я считаю, что надо перерабатывать внутри страны как можно больше и поставлять за рубеж продукты переработки. Сегодня мы поставляем за рубеж почти половину добытой в стране нефти и таким образом развиваем экономику других стран.
При этом, продукты российской нефтепереработки за рубежом покупают с удовольствием, в то время, как нефть на значительной части месторождений высокосернистая и торговать ею достаточно проблематично.
Сегодня мы можем поставлять на Запад нефть с содержанием серы не более 1,8% и мы уже достигли этой цифры. Значит надо искать новые технологии, которые позволят снизить содержание серы. И такие технологии сегодня существуют, но пока только в лабораториях. Над этим направлением нужно работать, т.к. из-за высокого содержания серы марка Urals стоит дешевле, мы теряем примерно 1,5-2 долл на каждом баннере.
- Возвращаясь к нефтепереработке, о каких достигнутых результатах можно сегодня говорить?
- В 2011 году было подписано четырехстороннее соглашение по модернизации нефтеперерабатывающих заводов. Сегодня многое сделано, но не всё, что было запланировано. За последние три года, инвестиции в нефтепереработку сократились в три раза, поэтому запуск целого ряда установок был перенесен на 2021. 2022, 2023 годы. Однако, решена важная задача: все заводы выпускают бензин и дизельное топливо 5-го класса. Но тут есть нестыковка: российский транспорт примерно на 60% готов ездить на 2-м и 3-м классе. С одной стороны, мы вложили 3 трлн. рублей в модернизацию производств и сделали немало – появились вторичные процессы (гидрокрекинг, каталитический крекинг). С другой стороны, совершенно не подготовлен транспорт. Поэтому я всегда спрашиваю: «для чего нам, ямальской тундре, сегодня дизельное топливо 5-го класса?» В США каждый штат сам определяет, на каком бензине ездить, это правильно с точки зрения экономики.
- Говоря о зарубежном опыте, как Вы оцениваете реализацию кластерного подхода в других странах?
- В качестве наиболее удачного примера можно привести Германию. Например, по кластерному принципу расположены предприятия BASF. Подобный подход в развитии химии и нефтехимии практикуют в Китае - создают подобные кластеры и получают нефтехимическую продукцию высокого уровня. Сегодня страна производит нефтехимическую продукцию на сумму 1 трлн 500 млрд долл. В России эта цифра составляет 80 млдр долл.
Крупные центры нефтепереработки и нефтехимии построены в США. Количество одних только газоперерабатывающих заводов там достигает 700, у нас - 30. В России нужно развивать сильные площадки, такие как Тобольская, Ставропольская, Амурская. Остальное у нас – это отдельные заводы.
- То есть, несмотря на многолетнюю работу в этом направлении вы всё-таки пока в начале пути?
- Да, сегодня надо определить, где создавать такие кластеры. В свое время Валерий Вениаминович Бабкин разработал программу кластеризации химической промышленности, но она не оказалось востребованной со стороны тех, кто принимает решения.
