Ни один из существующих механизмов регулирования энергетического рынка оказался не в состоянии обеспечить повышение устойчивости глобального управления в сфере энергетики. В связи с этим можно полагать, что фактическое отсутствие глобального энергетического управления является ключевой энергетическое проблемой современного мира. С растущей зависимостью от поставок энергоресурсов Китай стал все больше участвовать в международном энергетическом сотрудничестве и в глобальном энергетическом управлении. Однако власти КНР продолжают рассматривать стратегию энергетической безопасности лишь как необходимый компонент более широкой национальной геополитической стратегии. В связи с этим Китай уделяет большее значение продвижению официальной геополитической стратегии. КНР продолжает потреблять беспрецедентное количество энергоресурсов, и при этом ТЭК Китая играет ключевую роль в поддержании темпов роста экономики страны, поэтому его рассмотрение вызывает серьезный интерес.
Серьезное противоречие сегодняшнего состояния дел в энергетической сфере заключается в том, что использование энергии на основе ископаемого топлива, с одной стороны, обеспечивает относительно дешевый импульс для развития мировой экономики, но также вызывает серьезные экологические последствия. С тем чтобы решить данное противоречие, широко стала обсуждаться тема глобального энергетического управления, которая должна, с одной стороны, совершенствовать механизм глобального энергетического обмена, с другой – минимизировать экологический ущерб, наносимый окружающей среде.
Немалые опасения вызывает несправедливость, вызванная неравномерным распределением энергетических ресурсов по земному шару и последствиями глобализации и рыночной экономики, которые в свою очередь и являются движущей силой изменений в энергетической сфере. Современный энергетический рынок объективно является благоприятным для развития ископаемого топлива, поскольку продвижение новых источников энергии и трансформация энергетической структуры требуют серьезных коллективных усилий международного сообщества. К сожалению, ни один из существующих механизмов не в состоянии обеспечить повышение устойчивости глобального управления в сфере энергетики.
Китай в глобальном энергетическом управлении
Несмотря на то, что энергетическая безопасность является одним из ключевых элементов национальной безопасности государств, на глобальном уровне регулирование в данной сфере все еще остается крайне затрудненным. В связи с этим можно полагать, что фактическое отсутствие глобального энергетического управления является ключевой энергетическое проблемой современного мира.
Глобальное энергетическое управление имеет ключевое значение для глобальной структуры энергоснабжения, общего объема добычи энергоресурсов и их распределения, но основной вопрос глобальной энергетической проблематики заключается в том, как коллективные действия всех сторон и в каких масштабах будут способствовать реструктуризации энергетического ландшафта в мире. Нынешняя структура глобального энергетического управления отражает глобальную структуру использования энергоресурсов, основанную на рыночном обмене ресурсами, но эта структура все чаще начинает сталкиваться с проблемами: во-первых, появление новых сил нарушает баланс между первоначальным спросом и предложением, а также институциональным балансом на мировом энергетическом рынке; во-вторых, проблема сопутствующего загрязнения окружающей среды вызывает беспрецедентное беспокойство у большинства стран, а глобальное соглашение по климату пока что не приносит серьезных результатов. Глобальное энергетическое управление находится под серьезнейшим давлением реструктуризации и перемен. В недалеком будущем одним из ключевых факторов, определяющих направление глобального энергетического управления, станет односторонняя политика крупных энергетических держав, а также двустороннее сотрудничество на основе взаимовыгодных интересов.
При этом глобальное энергетическое управление часто рассматривается как концепция, выходящая за рамки энергетической геополитики, которая по своей сути основана на идее игры с нулевой суммой с чрезмерным акцентом на энергетическую конкуренцию между странами и на зависимость от двусторонней экономической дипломатии для обеспечения собственной энергетической безопасности. Глобальное энергетическое управление же рассматривает энергетику как обычный экономический товар, который полностью интегрирован в глобальный рынок, и поэтому энергетическая безопасность является глобальным общественным продуктом, который не может контролироваться одной или несколькими странами.
С растущей зависимостью от поставок энергоресурсов Китай стал все больше участвовать в международном энергетическом сотрудничестве и глобальном энергетическом управлении. Однако основным вектором развития в данном направлении китайские власти считают углубление двустороннего сотрудничества со странами-экспортерами. Для Пекина крайне важно гарантировать надежность поставок нефти, газа и угля из других стран путем развития двусторонней энергетической кооперации.
Крайне сложно представить управление глобальным рынком энергетики без вовлечения в данные процессы КНР как крупнейшего импортера и потребителя энергоресурсов. Китай, действительно, с каждым годом проявляет все больший интерес к участию в глобальном энергетическом управлении, сотрудничеству с крупнейшими институтами в сфере глобальной энергетики. Одна из причин столь интенсивного взаимодействия – это внешнее и внутреннее давление на власти Китая с тем, чтобы они ограничили загрязнение окружающей среды. На данном рубеже Китай идет опережающими темпами и ставит перед собой большие цели в сфере развития чистой энергетики.
Помимо этого, рост значения Китая на мировом энергетическом рынке может представлять угрозу существующей системе глобального управления энергетикой. В частности, стремление китайского руководства обеспечивать потребности экономики в энергии за счет подписания договоров о производстве и поставке энергии на двусторонней основе может интерпретироваться как нарушение принципов свободной торговли и общепринятых правил осуществления инвестиций. Предложение более высоких цен в сравнении с рынком, а также сопутствующее осуществление масштабных социальных и экономических инвестиций делают Китай более удобным покупателем энергоресурсов в глазах их производителей.
Китай традиционно проявляет повышенное внимание к геостратегическим вопросам, которые в том числе могут касаться поставок энергоресурсов. Поэтому с большой долей уверенности можно говорить, что китайская стратегия энергетической безопасности рассматривается лишь как необходимый компонент более широкой национальной геополитической стратегии. В связи с этим власти Поднебесной уделяют чуть меньшее внимание глобальному энергетическому управлению, смещая акцент на продвижение официальной геополитической стратегии в целом.
ТЭК Китая
Китай по-прежнему продолжает потреблять беспрецедентное количество энергоресурсов, и цифра эта с каждым годом становится лишь больше. Так, в 2018 году уровень потребления был зафиксирован на отметке 3273,5 млн тонн энергии, что составило 23,6 % от общего уровня мирового потребления.
Рассмотрение топливно-энергетического комплекса КНР стоит начать, конечно же, с угля, который является основным источником энергии в стране. Правительство хоть и пытается снизить его роль в энергобалансе страны, но пока что говорить о серьезных результатах еще рано. В 2018 году страна произвела 46,7 % мировой добычи угля и потребила 50,5 %. В основном уголь используется в промышленности, которая сосредоточена на восточном побережье и в центре страны, это главная причина серьезной экологической проблемы, которая сложилась в стране в последние годы. Тем не менее власти Китая стремительно модернизирует энергетику, ставя своей основной целью создание ресурсосберегающего общества с бережным отношением к окружающей среде. Пекин стремится сократить долю использования угля за счет все большего использования других источников энергии.
Основные поставки угля приходятся на Австралию, Индонезию, Монголию, Россию и Филиппины. Общий объем угля, закупленного Китаем у Индонезии в 2018 году, составил примерно 126 млн тонн, у Австралии, – 80,4 млн тонн, у Монголии – 36,24 млн тонн, у России – 27,35 млн тонн, у Филиппин – 4,4 млн тонн. Общий объем импорта из этих пяти стран превышает 274 млн тонн, что составляет 97,5 % от общего объема импорта угля Китаем.
Что касается нефти, то страна испытывает особую нужду в этом энергоресурсе, ведь зависимость Китая от «черного золота» растет с каждым годом. Региональная структура поставок нефти (рисунок 1) в КНР остается почти что неизменной на протяжении последних лет. Ресурсы Ближнего Востока по-прежнему доминируют, а доля ряда других регионов остается в основном стабильной. Доля сырой нефти, импортируемой с Ближнего Востока, в 2019 году составила 48,46 %, увеличившись на 3,58 % по сравнению с 2018 годом, в то время как на Африку, Россию, Европу, Южную Америку, Азиатско-Тихоокеанский регион и Северную Америку пришлось 18,33 %, 16,18 %, 13,08 %, 2,58 %, 2,61 % и 0,8 % соответственно. В 2020 году, с развитием энергетического сотрудничества в контексте первой фазы китайско-американского торгового соглашения, доля североамериканских ресурсов, как ожидается, значительно возрастет, что позволит обновить эту структуру поставок.
Диаграмма, составленная по данным Главного таможенного управления КНР, показывает, что в 2019 году КНР импортировала нефть из 43 стран (рисунок 2). На долю 15 ведущих в этом списке стран пришлось 93,62 % импорта, а на долю остальных – лишь 6,38 %. Среди крупнейших стран-экспортеров Саудовская Аравия обогнала Россию и стала крупнейшим поставщиком сырой нефти в Китай. Общий годовой объем импорта достиг 92,854 млн тонн, что составило 18,35 % от общего импорта нефти в 2019 году; Россия, которая уже пять лет входит в число крупнейших экспортеров сырой нефти в Китай, смогла сохранить свои поставки. Определенный рост отечественных поставок наблюдается, но темпы роста отстают от саудовских. Общий объем импорта составляет 75,856 млн тонн, что составляет 14,99 %; Ирак прочно удерживает третье место по поставкам нефти с 57,663 млн тонн (11,40 %); поставки из Анголы в прошлом году немного просели, составив 49,317 млн тонн (9,75 %).
Если рассмотреть соотношение крупнейших поставщиков нефти Китаю, то нетрудно сделать вывод, что на четырех крупнейших поставщиков сырой нефти приходится более половины (54,49 %) от общего объема поставок. Однако если воспользоваться картой и посмотреть на географические маршруты поставок нефти, то легко заметить, что маршруты поставок по меньшей мере трех основных поставщиков (Саудовская Аравия, Ирак, Ангола) совпадают. Это не совсем отвечает интересам КНР, особенно если учесть планы диверсификации и уязвимость этого канала поставок. Россия занимает в этом отношении более выгодное положение.
С природным газом в КНР ситуация не столь критична. Согласно данным за 2018 год, собственные запасы природного газа Китая составляют 6,1 трлн кубометров (3,1 % от общемирового объема). В 2018 году страна добыла 161,5 млрд кубометров голубого топлива, а потребила 283,0 млрд кубометров. Несмотря на то, что в 2019 году добыча газа увеличилась до 173,6 млрд кубометров, что на 9,8 % больше предыдущего года, зависимость от зарубежных поставок по-прежнему крайне велика. С каждым годом страна продолжает импортировать все больше газа. Крупнейшими поставщиками газа традиционно являются Австралия и Катар, доля каждой страны составляет около 20 % от общего объема импорта сжиженного газа (5783 и 5694 тыс. тонн соответственно). За ними следуют ОАЭ (16 %, 5161 тыс. тонн), Малайзия (11 %, 3434 тыс. тонн), США (9 %, 2871 тыс. тонн), Индонезия (9 %, 2869 тыс. тонн) и др.
Темпы роста потребления природного газа в Китае значительно превышают темпы роста мирового потребления, по сути, та же картина, что и с потреблением нефти. Высокие темпы роста обеспечиваются в первую очередь планами китайского руководства по постепенному замещению угля в энергопотреблении страны. Однако доля Китая в мировом потреблении природного газа ниже, чем в ситуации с нефтью: Китай потребляет в 3 раза меньше, чем США, и в 1,5 раза меньше, чем Россия. Однако если Китаю удастся сохранить столь высокие темпы роста потребления природного газа, то в ближайшем будущем именно Китай обеспечит основной объем спроса на природный газ в мире (рисунок 3).
Россия имеет уникальные возможности по наращиванию поставок природного газа на рынок Китая, учитывая географическое расположение собственных газовых месторождений. В частности, речь идет о проекте «Сила Сибири», который был успешно реализован в конце 2019 года. Объем поставок на начальном этапе равен 5 млрд кубометров в год, а затем постепенно к 2025 году должен вырасти до 38 млрд кубометров в год. На данном этапе широко обсуждается возможность строительства еще двух магистральных газопроводов – проектов «Сила Сибири-2» и «Сила Сибири-3».
По итогам 2018 года Пекин увеличил объем импорта сжиженного природного газа в 1,5 раза до 49,6 млн тонн, став вторым по величине импортером сжиженного газа после Японии. В дальнейшем Китай продолжит наращивать закупки СПГ, тем самым снижая долю угля в своем топливно-энергетическом секторе. Китайцы рассматривают все возможные варианты импорта СПГ, в том числе и из США. Однако из-за разгоревшегося торгового конфликта с США Китай был вынужден продемонстрировать свою независимость от поставок американской нефти и СПГ. На протяжении всего 2017 года и до сентября 2018 года можно было наблюдать стремительный рост поставок СПГ из США в Китай (всего за восемь месяцев 2018 года он увеличился на 17 %, почти вдвое превысив аналогичный показатель для Европы). В сентябре 2018 года Вашингтон ввел 25%-ную пошлину на товары из Китая стоимостью в сотни миллиардов долларов. В ответ Китай объявил о введении 10%-ной пошлины на американский СПГ с 24 сентября 2018 года и прекратил импорт американского СПГ.
Эскалация прямой торговой войны между США и Китаем в целом приводит к более значительным потерям для США, чем для КНР, которая может использовать альтернативные источники в условиях избытка поставок нефти и СПГ на мировой рынок по приемлемым или даже более низким ценам. Но на свободу выбора таких источников США влияют путем введения санкций, в частности против Ирана и Венесуэлы. Эти страны до недавнего времени играли важную роль в качестве поставщиков нефти в Китай.
Атомная энергетика начинает играть все более важную роль в энергетическом балансе Китая. Китай выполнил планы по увеличению доли атомной энергетики до 4 % к 2020 году. Еще в 2018 году Китай обогнал Россию в списке стран-производителей атомной энергии, произведя 10,9 % мирового объема произведенной атомной энергии. Китай придерживается стратегии диверсификации ядерных технологий, строит не только собственные атомные электростанции на своей территории, но и прибегает к закупке реакторов в других странах (Россия, Франция и др.).
Быстрый рост наблюдается в использовании новых альтернативных источников энергии. Китайское правительство уделяет особое внимание этому энергетическому сектору. Так, согласно Энергетической стратегии на 2014–2020 годы, доля возобновляемых источников энергии в Национальном энергетическом балансе страны должна увеличиться до 15 % в 2020 году. К слову, в 2015 году он составлял уже 12 %. Китай обладает одним из крупнейших в мире потенциалом для производства солнечной и ветровой энергии. Еще в 2016 году Китай обогнал США по использованию возобновляемых источников энергии (20 % от общемирового показателя). Олицетворением успешного развития солнечной энергетики в Китае является Восточная провинция Цзянсу, в которой работает более 160 предприятий, занимающихся производством солнечного электрооборудования, а также получением электроэнергии и тепла из солнечного излучения.
В 2016 году на долю Китая приходилось 28,9 % мирового производства гидроэнергии. Китай произвел столько же гидроэнергии, сколько Канада, Соединенные Штаты, Бразилия и Российская Федерация вместе взятые. Все эти страны наравне с Китаем находятся в списке стран-лидеров по производству гидроэнергетики. Наиболее ярким примером развития гидроэнергетики в Китае является крупнейшая в мире гидроэлектростанция «Три ущелья» мощностью 22,5 млн кВт. Однако, помимо экономических выгод от эксплуатации гидроэлектростанции такого уровня, не следует забывать о наличии ряда экологических последствий, таких как эрозия русла рек, повышенная сейсмическая опасность, ухудшение качества воды, разрушение берегов водохранилищ и многих других.
Топливно-энергетический комплекс Китая играет ключевую роль в поддержании темпов экономического роста страны. Без правильно сбалансированной энергетической стратегии вряд ли страна сможет развивать все существующие отрасли экономики, при этом очень важно сочетать развитие собственной стратегии с трансформацией глобального энергетического рынка.
Литература
1. Захаров А.Н. Актуальные аспекты международной экономической безопасности России. Внешнеэкономический бюллетень. 2004. № 8. С. 43–46.
2. Захаров А.Н., Овакимян М.С. Топливно-энергетические комплексы ведущих стран мира (России, США, Франции, Италии): учеб. пособие (2-е изд.: доп.). 2016. М.: МГИМО-Университет. 177 с.
3. Захаров А.Н., Русак Н.А. Стратегия энергетической безопасности КНР – внешнеторговый аспект. Российский внешнеэкономический вестник. № 10. 2017. С. 23–29.
4. Захаров А.Н. Роль механизмов государственно-частного партнёрства в решении экономических и социальных проблем России. Мировое и национальное хозяйство. 2011. № 1 (16). С. 2–7.
5. Shi H. (2004) A Potential Threat to China`s Energy Security: Overdependence on the Straits of Malacca. China Youth Daily. (режим доступа: http://news.xinhuanet.com/world/2004-06/15/content_1526222.htm).
6. Goldthau A., Witte J.M. The Role of Rules and Institutions in Global Energy: An Introduction. Global Energy Governance: The New Rules of the Game. Washington D.C.: Brookings Institution Press.
7. А.С. Хэ. Глобальное управление в сфере энергетики: перспективы Китая. Вестник Международных Организаций. Т. 11. № 1 (2016). С. 74.
8. Главное таможенное управление Китайской Народной Республики (режим доступа: (http://www.customs.gov.cn).
