Если у тебя есть яблоко и у меня есть яблоко, и мы обменяемся этими яблоками, то у каждого из нас будет одно яблоко... Если у тебя есть идея и у меня есть идея, и мы обменяемся этими идеями, то у каждого из нас будет по две идеи!
Б. Шоу
В этом году вышла книга Стивена Хокинга «Краткие ответы на большие вопросы». В предисловии к ней профессор Кип С. Торн, рассказывает, как в 1973 году взял ее автора с собой в Москву для встречи с группой российских ученых, возглавляемой выдающимся российским астрофизиком Я.Б. Зельдовичем, который мечтал пообщаться со Стивеном, но выезжать за границу многим российским ученым в разгар холодной войны было запрещено. «В Москве Стивен покорил ученых своими теориями… Самая большая ценность таких бесед в том, что они дают толчок новому направлению мыслей. Так произошло и со Стивеном. Он несколько месяцев размышлял над открытием Зельдовича – Старобинского, рассматривая его с разных сторон, пока в один прекрасный день его не озарила поистине гениальная мысль: после того как черная дыра перестает вращаться, она продолжает испускать частицы», – пишет Торн.
Так рождаются величайшие научные открытия, смещающие парадигму картины мира, они становятся достоянием всего человечества. Механизм появления менее глобальных, но не менее ценных для практического применения идей – точно такой же.
Учитывая задачи, которые стоят сегодня перед российской нефтегазовой отраслью – освоение шельфа и необходимость добычи нефти в условиях вечной мерзлоты, а также в условиях исчерпаемости углеводородных запасов, научные достижения становятся не только основой конкурентоспособности нефтегазовых компаний, но и непременным условием их дальнейшего существования.
В августе Минобрнауки предписало российским ученым получать специальное разрешение на встречи с иностранными коллегами, четко регламентировав саму процедуру встреч, по завершении которых должны быть предоставлены отчеты в министерство.
Ряд научных учреждений и вузов безропотно подчинились: то ли заинтересованности в контактах с иностранными коллегами нет, то ли понимания проблемы.
Но в Академии наук быстро поняли к чему это может привести и написали письмо с просьбой отменить правила об изоляции российских ученых: «Ограничения либо мелочная регламентация контактов ученых разных стран, не участвующих в секретных разработках, контрпродуктивны и ведут к изоляции и стагнации российской научной сферы», – говорится в документе, направленном в министерство.
Даже Д. Песков, комментируя происходящее, отметил, что это немного слишком, хотя убежден, что «зарубежные спецслужбы не дремлют и научно-промышленный шпионаж никто не отменял. 24 часа в сутки, семь дней в неделю он имеет место и нацелен против наших ученых».
В России, несомненно, много талантливых ученых, но ограничение контактов с иностранными коллегами, скорее обеднит нашу, российскую науку, нежели мировую.
В самом министерствесчитают, что документ отражает общемировую практику. Но тенденция, скорее, обратная. Кроме того, опять же в противоположность мировой практике, в нашей стране наука совершенно не популяризируется. В частности, в 2020 г. ассигнований на подобные мероприятия не предусмотрено.
В целом по данным Института статистики НИУ ВШЭ, в 2020 г. планируется увеличить финансирование науки до 2,89 %, что составит 2,77 % расходов федерального бюджета. Это отличная цифра, но куда они будут направлены и будет ли смысл от этих вливаний, учитывая существующие подходы в организации деятельности научного сообщества – пока вопрос. «Бюджетные расходы – это проблема выбора приоритетов. Власти стремятся ставить и достигать краткосрочных целей, в то время как фундаментальная наука может не предоставить быстрых успешных результатов. Не случайно расходы России на фундаментальные исследования в процентах к ВВП намного меньше, чем в западных странах», – полагает научный руководитель Института экономики РАН Р. Гринберг.
В разные времена науку пытались уводить в разные стороны. И если призыв президента РАН к объединению усилий с РПЦ можно считать обычной нелепостью, то предложение изолировать российских ученых – уже очень тревожный звонок, который в свете происходящего звучит как-то по-вагнеровски.
