На неоправдавшихся ожиданиях по осуществлению главного предвосхищаемого события – запуска МГП «Северный поток-2», 2021 год прошел под знаком энергоперехода, вступающего в активную фазу. Просматривая новости отраслевой прессы, чаще обычного мелькают заголовки о новых СЭС и ВЭС, переводе котельных на газ, «зеленых» технологиях и сокращении выбросов СО2.
Обращаясь к событиям российского ТЭК, стоит вспомнить строительство в Волгоградской области СЭС Медведица мощностью 25 МВт; Новоперевалоцкую СЭС, с запуском которой альтернативная генерация в Оренбургской области достигла 345 МВт; завершение строительства первой очереди Читинской СЭС в Забайкальском крае, Волковскую СЭС-1 и СЭС-2, общей мощностью 27,5 МВт в Амурской области, которые планируется построить до конца 2023 года.
До мирового лидерства, конечно, пока не дотягивает, но не все сразу. Неоднократно отмечалось, что перед Россией стоит задача сохранения статуса мировой энергетической державы вне зависимости от того о какой энергетике – нефтегазовой или альтернативной, идет речь. В связи с этим предпринимаются соответствующие шаги.
Так, по поручению президента РФ к 2045 г. долю мирного атома в энергобалансе необходимо довести до 25%. Сегодня это самый крупный источник чистой энергии в нашей стране: доля АЭС в энергокорзине превышает 20%, гидроэнергетики - 19,8%, ветроэнергетики - около 1%.
Также, В. Путин подписал закон об ограничении выбросов парниковых газов. Ограничения будут вводиться поэтапно, а для контроля за этим процессом со стороны государства будет введен реестр учета.
Еще одна мера в рамках «озеленения» энергетики – создание российского биржевого индекса цен на водород, что будет способствовать развитию торговли водородом. По некоторым оценкам, к 2050 году экспорт российского водорода может составить 50 млн т. Но пока это лишь предложение РЭА.
Общая риторика энергоперехода, как любого переходного, а следовательно, кризисного периода, предполагает моменты болезненной перестройки, ощущение неясности и одновременное существование в условиях прежнего и зарождающегося уклад – что называется: одной нагой в прошлом, другой – в настоящем. В такой несколько неустойчивой позе российский (и в целом, мировой) топливно-энергетический комплекс обнаруживает себя на пороге 2022 года. В чем же проявляется эта неустойчивость и двойственность?
Так, например, при общей направленности на создание промышленности с низким углеродным следом Тверская, Ярославская и Владимирская области начали заготовку торфа. По какой-то причине этот вид топлива анонсируется как экологически чистый, но для его добычи необходимо осушать болота и, кроме того, что они являются частью экосистемы (естественно, нарушаемой при осушке) это приводит к высвобождению очень большого количества углекислого газа.
Но это частность. В целом, предприятия и отраслевые ведомства, стараются поймать «зеленую» волну. Мелким и средним компаниям не под силу то же водородное производство или альтернативная генерация, а вот ВИНКам - в самый раз. Но гигантские структуры менее пластичны, им требуется больше времени, чтобы перестроиться даже частично, поэтому лед хоть и тронулся, но движется крайне медленно. Это может предопределить характер энергоперехода, который будет квалифицироваться как догоняющий.
Кризисные моменты характерны не только для нашей страны. В полной мере, начиная с осени, их ощущают на себе европейские страны, попытавшиеся слишком форсированно вступить в мир новой энергетики. Как результат – закрытие ряда заводов, кризисные явления в отрасли минеральных удобрений и металлургической промышленности. В ряде секторов объемы производства сократились более чем на 40%. Как не устает повторять российский президент, «мы существуем не в вакууме», происходящее в Европе сказываются и на российской действительности. В ноябре В. Путин поручил правительству доложить о мерах против влияния ситуации на энергорынках ЕС на Россию, такие отчеты должны быть ежеквартальными, что говорит о предполагаемом затяжном характере процесса.
Помимо общей направленности на повышение экологичности производств, уходящий год ознаменовался рядом положительных моментов в нефтегазопереработке: началось строительство Балтийского химического комплекса в Усть-Луге, запущена первой линии Амурского ГПЗ, НКНХ и China Machinery Engineering Corporation подписали контракт о строительстве производства полипропилена, Минэнерго заключило с четырнадцатью НПЗ соглашения о предоставлении инвестиционной надбавки к возвратному акцизу на нефтяное сырье до 1 января 2031 г. для строительства новых производственных мощностей глубокой переработки.
Стоит также вспомнить, что 2021 год был объявлен годом науки. И не зря. Российские ученые оптимизировали процесс синтеза аммиака; расшифровали природный механизм создания углеводородов; изобрели экосорбент для очистки воды от нефтепродуктов; испытали генератор для электролета; придумали топливо из отходов сельского хозяйства; нашли способ выявить деформации земли при нефтедобыче в режиме online; предложили эффективный способ разработки ТрИЗ; превратили пластик в ванилин; запустили на Ямале первую в России лабораторию криологии Земли.
Это далеко не полная череда ярких событий года, но они вполне отражают наметившиеся тенденции, которые определили характер уходящего 2021 года и, несомненно, получат развитие в наступающем 2022 году. Neftegaz.RU продолжит информировать своих читателей о главных из них. С Новым годом!
