Подобное случилось с недавно избранным президентом Соединенных Штатов. Едва вступив в должность, Д. Трамп подписал ряд указов в духе «Сейчас как поработаем!» Согласно документу, с 1 февраля на товары, ввозимые из Мексики и Канады, устанавливаются 25-процентные пошлины, а также вводятся 10-процентные тарифы на ряд товаров из Китая. Американские соседи сразу сообразили, чего от них хотят, и уже пообещали провести многомиллионную политику, направленную на борьбу с наркоторговлей и незаконной миграцией, в обмен на что получили отсрочку (а в перспективе, вероятно, и отмену) действия указа. С Китаем пришлось сложнее. Пошлины в свой адрес он заслужил, по мнению американской стороны, бесконтрольным экспортом прекурсоров, используемых в производстве наркотиков. В ответ на эту меру правительство КНР ввело повышенные тарифы на товары из Соединенных Штатов. В опальный список попали металлы, используемые, в частности, в производстве полупроводников и ракетостроении, а также сельхозтехника и энергоносители – нефть, СПГ, уголь.
Нас в меньшей степени интересует политическая составляющая, а вот на рыночные процессы, изменение которых должны спровоцировать эти события, посмотреть будет интересно, во всяком случае, поразмышлять над вариантами развития ситуации.
Товарооборот между США и Китаем в 2024 году составил 688,28 млрд долл, из которых экспорт из США в Китай – только 163,62 млрд долл. Очевидно, американский президент делал ключевую ставку, руководствуясь соображением, что КНР не захочет терять премиальный для нее рынок сбыта (для сравнения: товарооборот России и Китая за тот же период составил 244,819 млрд долл). Расчет оказался отчасти верным. Ответная мера со стороны Китая могла обернуться большим уроном, если бы в «черный» список попали, например, комплектующие или оборудование, заменить которые сложнее (как известно из печального российского опыта).
Тем не менее торговля продуктами, попавшими под повышенный тариф, не будет способствовать улучшению ситуации в экономике обеих стран. Прежде всего, речь об энергоносителях. Крупнейшим поставщиком нефти, газа и угля в Китай по итогам прошлого года стала Россия, которая импортировала в КНР 108,5 млн т сырой нефти, всего Китай закупил у РФ нефти, угля и газа на 95 млрд долл, в то время как Соединенные Штаты поставили КНР этих ресурсов на общую сумму 10,2 млрд долл.
Конечно, обе стороны могут принять условия изменившейся тарифной политики, но, скорее всего, делать «хорошую мину при плохой игре» никто не захочет. В первую очередь ситуация отразится на поставках СПГ и нефти.
Объемы газа, предназначенные для китайского рынка, США смогут направить в другие азиатские страны или Европу. На какое-то время это может немного сбить цену на СПГ и заставить других поставщиком переориентироваться и занять освободившуюся нишу. Так, Китай сможет получать газ из Катара или Австралии. Учитывая мировой опыт, китайцы стараются следовать принципу диверсификации при импорте энергоносителей. Принимая во внимание, какие объемы КНР уже закупает у России, вряд ли эти объемы будут увеличены. Кроме того, эксперты отмечают, что и Россия не сможет нарастить поставки СПГ в Китай из-за отсутствия необходимого количества газовозов и специальной инфраструктуры в портах Северного морского пути. Но ей вполне под силу увеличить трубопроводные поставки природного газа. Возможно, сложившаяся ситуация подтолкнет решение вопроса с заключением контракта относительно поставок по МГП «Сила Сибири-2» или придаст импульс развитию приостановившихся российских проектов по сжижению газа. Еще один вариант для Китая пополнить уменьшившиеся объемы энергоносителя – газ из Казахстана. В целом и за США, и за Китай в вопросах импорта-экспорта СПГ волноваться не приходится, каждый найдет для себя новых партнеров, лишь немного усилив активность там, где ее могло бы не быть.
Нефтяные потоки тоже скорректируются, но опять же в тех незначительных объемах, которые вряд ли смогут оказать серьезное влияние. Как правило, рынок быстро реагирует на любые новые вводные изменением цены, но вряд ли это будет иметь долгосрочный или сколько-нибудь значимый характер.
Китайцы закупают у американцев легкую малосернистую нефть. Именно на такую они и должны будут ее заменить, учитывая, что каждый НПЗ ориентирован на переработку определенного сорта нефти. Россия как раз может предложить те сорта, которые необходимы китайским нефтеперерабатывающим заводам. В отличие от СПГ для экспорта нефти есть масса логистических возможностей. Для России это может означать возможность нарастить объемы добычи, но захочет ли Китай усиливать зависимость от российской нефти при его стремлении к диверсификации – еще вопрос.
Чего в результате следует ожидать? Пока «открытого противостояния» нет. Обе стороны прикрывают свои удары благовидными намерениями: США – борьбой с наркотрафиком и необходимыми мерами протекционизма, Китай – национальной безопасностью и контролем за нераспространением ядерного оружия (в эту причину завернут экспортный контроль за товарами, содержащими вольфрам, теллур, висмут, молибден и индий). Но Китай пожаловался Всемирной торговой организации, и США могут ввести новые пошлины. Это будет еще в большей степени содействовать российско-китайскому сближению как в торгово-экономической, так, вероятно, и в политической сферах и пошатнет представление о США, как о надежном партнере, ухудшив инвестиционный климат страны. Но элементы нестабильности, которые вносят подобные экономические конфликты, ударят, прежде всего, по США. Китай – третий по объему торговый партнер США, на долю которого приходится больше 10 % американской внешней торговли, в то время как китайский экспорт существенно превалирует над импортом: положительное сальдо торгового баланса Китая в 2024 году достигло почти триллиона долларов. Учитывая это, логично предположить, что страны попытаются прийти к компромиссным решениям. Если, конечно, к тому времени мяч все еще будет на стороне США.
