Беньямин Биддер
Der Spiegel
Санкции? Супер!
Запрет на ввоз продуктов питания из стран ЕС и кризис национальной валюты обернулись стимулом для развития сельского хозяйства в России. Впервые страна зарабатывает на аграрном экспорте больше, чем от продажи оружия.
Российское сельское хозяйство переживает настоящий бум. После распада СССР в 1991 году аграрный сектор пришел в упадок, олигархи и инвесторы избегали его – нефтянка обещала более быстрый и крупный доход. С 1992 года Россия потеряла около 35 млн гектаров пахотных земель. И вот в 2014 году эта тенденция пошла на спад. А в прошлом году Россия впервые заработала на аграрном экспорте больше, чем от продажи вооружений. Получается, что расчет Путина верен? И санкции приведут к обновлению российской экономики? И да, и нет.
Фермеры выигрывают, прежде всего, от того, что с российского рынка исчезли европейские конкуренты. Однако пока неясно, смогут ли в перспективе оставаться конкурентоспособными производители молочной продукции. В 2015 году Россия произвела зерна больше США. В этом году объемы обещают быть еще больше, достигнув по меньшей мере 110 млн тонн. И мотором этого прогресса становятся гигантские аграрные конгломераты.
Но российское сельское хозяйство подвержено негативному влиянию структурных проблем, типичных для остальных сегментов российской экономики. И в первую очередь это непрозрачные структуры собственности в компаниях.
Дэвид Шеппард
Financial Times
Падение цен на нефть усугубляется. Россия перестала настаивать на заморозке производства
За первые две недели сентября цены на нефть упали более чем на 10%, достигнув 45 долл/барр, так как усугубились сомнения в возможности соглашения об объемах производства нефти между ее основными мировыми производителями.
ОПЕК надеется, что в следующем месяце Россия – крупнейший производитель нефти за пределами данного картеля – присоединится к его переговорам в Алжире. Однако Россия заявила, что будет «более активно заниматься» вопросом заморозки производства, только если цены упадут еще ниже.
Это заявление А. Новака стало ударом по надеждам, что крупнейшие производители нефти могут двигаться к скоординированным действиям по ограничению ее выработки и помочь ускорить окончание двухлетнего перепроизводства, которое всколыхнуло энергетические рынки и больно ударило по их бюджетам.
