Г. Шмаль: Среди российских мероприятий «Нефтегаз» действительно занимает лидирующую позицию.
Кроме того, это ведь не просто выставка, это еще и Национальный нефтегазовый форум – все в комплексе.
В свое время, когда думали о создании такой площадки, были определенные сомнения – удастся ли.
Я считаю, что сама идея оказалась плодотворной и нефтегазовая общественность ее поддержала, поэтому сегодня можно говорить о том, что выставка «Нефтегаз» и Национальный нефтегазовый форум состоялись.
Важно, что к подготовке мероприятия удалось привлечь серьезные административные силы: помимо Минэнерго – им сам Бог велел – «Нефтегаз» поддерживает наш Союз нефтегазопромышленников, Торгово-промышленная палата РФ, Экспоцентр, где собственно проводится выставка.
Всегда активное участие принимают Российский союз промышленников и предпринимателей, Российское газовое общество.
Участие последнего несколько меньше, чем хотелось бы, но тем не менее их президент Павел Николаевич Завальный ежегодно принимает участие в выставке и ННФ, проводит круглые столы и т.д.
Именно объединение всех усилий сегодня позволяет собрать в рамках выставки и форума хороший уровень компаний, докладчиков, модераторов и т.д.
Такие мероприятия важны:
- Во-первых, как площадка, которая позволяет показать, что нового появилось в отрасли за какой-то период.
- Во-вторых, это крайне важно с экономической точки зрения: дело в том, что раньше, в советское время, у нас была довольно четкая система внедрения новых достижений, новых технологий, подчеркну, именно внедрения. Для этого существовали самые разные методы – административные, финансовые. У нас был Госкомитет по науке и технике, который имел более 100 целевых программ, все программы финансировались, за каждую отвечал конкретный человек ранга не ниже замминистра соответствующего ведомства. Сам, помню, вел 2 программы. Самые большие премии получали именно за внедрение новой техники. Сейчас этого нет, поэтому люди, грубо говоря, не знают, что делается у соседей.
Они должны работать на отрасль.
И мы с вами можем констатировать то, что «Нефтегаз» в этом смысле состоялась как демонстрационная площадка, как место, где можно обсуждать самые острые проблемы, которые есть в нашем нефтегазовом комплексе, а вопросов этих очень и очень много.
Кстати, очень хорошо, что у нас достаточное количество и территориальных отраслевых мероприятий поменьше: в гг. Уфе, Казани, Тюмени, Самаре, Саратове, Новом Уренгое и т.д. Это хороший стимул для регионов.
– Вы сказали, что выставки – это площадки для демонстрации инновационных технологий, оборудования и т.д. Тем не менее существует мнение, что российские компании тяжело внедряют новые разработки. По Вашему мнению, отраслевые мероприятия помогают переломить эту тенденцию?
– Демонстрация – это одна из основных задач выставок, да.
Вы совершенно правы, много приходит самых разных людей, изобретателей с предложениями, но внедрить их очень сложно, потому что нефтяная компания говорит: «Принеси готовый образец, покажи, испытай, докажи его эффективность, тогда я у тебя его куплю».
А чтобы это сделать, изобретателям нужно затратить деньги, но у нас эта тема не решена.
Может быть, надо создать специальный банк, который выдавал бы кредиты под нормальные проценты для создания новых технологий.
Почему я об этом говорю?
Возьмите хотя бы американцев с их сланцевой нефтью и сланцевым газом.
За счет чего они сегодня нас обогнали?
За счет того, что этими направлениями занимался малый бизнес, ни одна крупная американская компания не занималась сланцевой нефтью.
И только сейчас, когда они увидели результат, они начали покупать некоторые малые компании, с тем чтобы обладать этими ноу-хау.
Они 30 лет занимались технологиями и вложили 30 млрд долл США, но создали технологию, а мы не можем. В России ведь полно похожих трудноизвлекаемых запасов, не копия, конечно, но близко.
Взять хотя бы Баженовскую свиту в Тюмени, где ресурсы колоссальные. Для того чтобы их добыть, необходимо разработать технологию, и создание специального банка для кредитования решило бы проблему.
Такая же задача – помогать внедрять новое – стоит и перед нашими выставками.
Правда, тут тоже есть проблема: для того чтобы сделать даже маленький стенд, надо все равно затратить определенные средства.
Я считаю, должна быть поддержка со стороны государства.
Кстати, сегодня демонстрируется много виртуальных образцов, а это не есть хорошо.
Надо, чтобы было «живое» оборудование, которого раньше было больше.
Буровая установка мобильная, подъемные краны и т.д.
Это освежает выставку, делает ее более интересной.
– Национальный нефтегазовый форум (ННФ) – это научная и бизнес-площадка федерального уровня для открытой дискуссии. Какие вопросы наиболее остро стоят перед российским нефтегазом сегодня?
– За последнее время обострилось несколько моментов.
- Пожалуй, первое – это вопросы, связанные с запасами нефти.
Если 20 лет назад они занимали всего 10 % от общего количества, то сегодня это 60–70 %.
Мы плохо занимается поисками, практически угробили нашу геологоразведку, хотя начиная с Петра I, который в 1700м г. издал первый указ о создании Приказа рудокопных дел, российская геология только развивалась.
Все правители признавали необходимость развития этого направления, даже Ленин.
И в годы войны не прекращался поиск технологий, а сегодня мы угробили даже то, что было.
- Второе – это цифровая экономика, которая сейчас у всех на слуху.
Как говорится, цифра сама землю пахать не будет.
Да, можно сделать режим бурения более оптимальным, можно разработать детально динамическую модель разработки месторождения, но новые рабочие места от этого не появятся и ВВП расти не будет.
В конечном итоге все в интеллекте человека.
У нас уже есть цифровые месторождения, мы ими занимаемся, но не массово: «Газпром нефть», «ЛУКОЙЛ», «Татнефть» и ряд других компаний развивают это направление точечно.
К цифровизации нужно относиться спокойно, думать, как увеличить ВВП, как сделать так, чтобы бензин был доступен для всех и т.д.
- Третье, о чем можно и нужно говорить – импортозамещение.
Ну что такое замещение?
У вас есть, допустим, магнитофон, вы должны заместить его таким же, но это же уже все равно вчерашний день, а мы должны говорить об инновациях, о внедрении нового.
Приведу пример: как-то раз Богданову Владимиру Леонидовичу (российский инженер, генеральный директор «Сургутнефтегаз», – прим. ред.) задали вопрос: «Скажите, а что Вы думаете об импортозамещении?»
Он, в духе суворовского солдата, ответил: «В нашей компании такого слова нет. Мы изучаем все новое, что появляется, внедряем, поэтому мы компания импортонезависимая».
Это, по моему мнению, правильная позиция.
Я думаю, что именно импортонезависимость должна быть в основе всей нашей работы, когда мы говорим об избавлении зависимости от импортной продукции.
Еще раз повторюсь: не нужно фанатизма в серьезных решениях.
Например, у кого-то появилась идея: «Давайте займемся освоением арктического шельфа».
Объясняю: я как специалист, который 50 лет работает в системе нефти и газа, говорю, что даже при нынешних ценах ни один проект арктического шельфа не будет рентабельным.
А когда цена на нефть упадет, она же уже падала и до 40 долл США, и до 35, – тем более.
Поэтому шельфом заниматься надо, но в направлениях поиска, разведки, решать проблемы, связанные с закреплением арктических регионов за нами, созданием инфраструктуры, необходимых мощностей для строительства тех же буровых платформ и т.д.
Сейчас у нас работает на арктическом шельфе только 1 платформа на Приразломном месторождении, но чтобы нефтегазовое присутствие там было по-настоящему серьезным, нужно таких платформ иметь несколько десятков.
Более того, у нас нет четкой технологии в плане экологической безопасности, т.е. если разлив нефти, условно, произошел, и нефть эта ушла под лед, как оттуда ее забрать?
Никак.
Это ведет к тому, что мы можем погубить всю планету, если, не дай Бог, произойдет то, что было в Мексиканском заливе.
Именно поэтому мы должны действовать очень аккуратно.
В соответствии с законом, у нас на арктическом шельфе могут работать компании с госучастием – «Газпром», «Газпром нефть» и «Роснефть».
А как же «ЛУКОЙЛ»?
Они ведь работают на Северном Каспии, на Балтике, т.е. компания очень подготовлена в плане разработки шельфовых проектов, но к арктическому шельфу их не допускают.
Я считаю, что это просто дискриминация.
В этом году в мае мы были на месторождении Филановского, и я как инженер «снимаю шляпу» перед тем, что сделано: все оборудование, все конструкции сделаны в России, на верфях или предприятиях Астраханской области.
Да, оборудование разное, в т.ч. и зарубежное, но сделали все российские инженеры и рабочие.
Это говорит о том, что мы можем делать.
Но фанатизма не нужно.
Ко всем этим вопросам необходимо относиться грамотно, профессионально, чтобы в основе был чёткий расчет.
Многие, конечно, со мной в плане Арктики не согласятся, но, как говорил мой первый начальник цеха, надо 7 раз отмерить, а отрезать отдать другому.
Возвращаясь к нашему Национальному нефтегазовому форуму.
Радует, что эта площадка дает нам возможность говорить о проблемах откровенно, позволяет людям раскрепощенно, спокойно высказывать свою точку зрения, свое мнение, которое не всегда совпадает с официальной позицией.
Форум пользуется определенным авторитетом и уважением со стороны нашего нефтегазового сообщества, поэтому мы считаем, что надо и дальше совершенствовать формы его проведения – поменьше длинных докладов и побольше предложений, дискуссий, потому что в спорах рождается истина.
И самое главное: крайне важно, чтобы здравые предложения, суждения, доходили до тех, кто принимает решения, гораздо быстрее.
Сегодня это серьезнейшая проблема.
То, о чем мы говорили лет 5 назад, озвучивается только сейчас, а ведь нужно понимать, что фактор времени – самый что ни на есть экономический фактор, потому что не успел сегодня – можешь не успеть вообще.
Как-то у Михаила Григорьевича Рудина, специалиста по нефтепереработке, спросили: «Скажите, насколько Россия отстает от Запада?», он ответил: «Навсегда».
И он прав, ведь фактор времени стал настоящей экономической категорией.
На Западе решение принимается за месяц, а у нас на это уходят годы.
И отраслевые площадки, при правильном подходе, как раз помогают заставить этот фактор времени работать на нас.
